Шрифт:
Закладка:
По пути к лаборатории документы у нас проверили трижды: на входе в здание, несмотря на то, что мы входили со двора, при выходе на этаж и непосредственно за дверью в лабораторию, которая оказалась целым комплексом помещений, занимающим большую часть последнего, четвёртого, этажа. Заведующий лабораторий принял нас весьма радушно, меня так словно давно потерянного родственника. Я даже растерялся от такого напора. Тем временем заведующий, который представился как Пруссаков Мефодий Никифорович, непрерывно что-то щебеча, как большой рыжеусый воробей, вежливо, но быстро и непреклонно вытолкал Подпёска за дверь. После чего вернулся ко мне.
— Итак, голубчик, теперь с вами, Юрий. Вы же позволите называть вас по имени?
— Да, конечно.
— Итак, Юрий. Сейчас я вызову нашего молодого специалиста, Серёжу, он проведёт вам обзорную экскурсию и познакомит с сотрудниками — теми, что ещё не разбежались, паразиты. А я тем временем подготовлю все необходимые документы для ознакомления. Портфель пока можете оставить у меня в кабинете, поверьте, там его никто не тронет.
Этот самый Серёжа — худой и встрёпанный молодой мужчина лет двадцати пяти на вид, представился как Мышухин Сергей Васильевич. Увидев на моём лице усмешку, которую я старался подавить всеми силами, он только вздохнул:
— Что, уже рассказали про «мыши мои», да?
— Ага. — Не стал спорить я. — Если учесть, что мама моя урождённая Мышеватова, то должен здесь быть, как родной.
Сергей хихикнул, но тут же задумался, бормоча под нос:
— Мышеватовы, Мышеватовы… Смиловичи, да?
— Почти, Смолевичи. Очень многие путают, постоянно. Что, тоже заставляли заучивать все рода в округе, что хоть какое-то отношение к семье имеют?
— Да, бабуля в этом вопросе зверь просто. Сколько лет прошло, а до сих пор — как вспомню, так вздрогну. Но пару раз — пригодилось.
— Извини, — мы как-то незаметно сразу перешли на «ты», что со мною вообще-то очень редко случалось, — заболтался и не представился: Рысюхин, Юрий Викентьевич. Можно просто Юра.
— Мышухин и Рысюхин, кошки-мышки… Готовься — минимум по два раза каждый пошутит. И, да — просто Сергей тогда.
Он протянул руку, которую я охотно пожал. Собеседник зацепился глазами за перстень главы рода, но промолчал.
Экскурсия заняла минут пятнадцать, я даже не старался запоминать какие-то подробности, знал, что всё равно забуду, надо всё на практике опробовать, тогда только выучу. В процессе Сергей пояснил одну особенность подразделения:
— Так-то в полиции и жандармерии одарённых не слишком много, даже не титулованных, как мы с тобой. Но есть исключения, где их больше обычного: четвёртое отделение, расследовать дела, связанные с применением магии неодарённым, мягко говоря, сложно; третье — для общения с дворянами, простолюдину, пусть и в чинах, порой приходится сталкиваться с всяким разным. Ну, и лаборатории, наподобие нашей. Поскольку всё оборудование или работает на даре, или требует его для управления, то все сотрудники у нас одарённые, по необходимости. Но и титулованных практически не встречается, в нашей лаборатории только один такой, и тот — начальник охраны. Потому мы между собой по-простому, так сказать — «без чинов». Если тебя это не коробит.
— Нет, всё нормально. Слушай, тут такое дело… У меня с собой есть кое-что, думал, угостить коллег в честь устройства к вам, в портфеле лежит. Это как, нормально будет?
— А что именно?
— Настойка клюквенная, сорок градусов, и полуштоф «Пшеничной». Но настойку, наверное, шефу отдам.
— Нет, это не нормально будет. Ты издеваешься, что ли? В пятницу, в конце рабочего дня — это будет за-ме-ча-тель-но!
Вот же поросёнок! Я уже переживать начал, за время его выступления, а он!..
— Слушай, ещё вопрос: заведующий так обрадовался моему приходу, просто даже пугает немного. С чего бы это так?
— Ну, это как раз не вопрос, тут всё понятно. Во-первых, ты молодой и внештатник. Значит, никакой карьерной угрозы никому не несёшь. Во-вторых, у тебя, насколько я слышал, специализация — количественный химический анализ? — дождавшись моего кивка, он продолжил: — Вот, а это работа долгая, муторная и скрупулёзная, ему лично приходилось чуть ли не половину всей работы тащить, помимо административной, ты и его, и нас всех здорово разгрузить можешь. Ну, и третье: чем больше подчинённых в отделе, управлении, лаборатории — тем начальник выше в их внутренней иерархии. Так мы шли вровень с оружейниками, а теперь у нас на одного сотрудника больше! Если же сложить с первой причиной…
— Тогда, действительно, всё понятно, спасибо, что объяснил.
Пруссаков дождался меня в своём кабинете и сразу же взял в оборот.
— Вот, ознакомьтесь с приказом о зачислении вас на должность в лаборатории, потом распишетесь, с должностной инструкцией и приложением к ней, где оговорены размер и форма оплаты.
В отличие от многих других вариант «просто подписать» Мефодий Никифорович явно не допускал и заранее пресекал. В итоге я сидел за приставным столиком и вникал. Приказ сюрпризов не принёс, за исключением даты вступления в должность — это было четыре дня назад. Должностная инструкция немного напугала количеством того, что я обязан и чего, наоборот, делать не должен. Из приложения узнал, что оклад мне положили сорок рублей, середина диапазона, названного когда-то Мурлыкиным. Каждая бумага подписывалась в трёх экземплярах, один из которых отходил мне.
Приятным сюрпризом оказалось то, что первую «экспертизу» в больнице также оплатили, на руки вышло двенадцать рублей сорок восемь копеек. Начальник тут же пояснил:
— Заключение не было должным образом оформлено, пришлось переписывать и часть оплаты ушла делопроизводителю. Ну, вы и не могли знать порядок оформления документов, но это ненадолго.
И с этими словами мне была вручена стопка бумаг, как в укладках, так и просто прошитых вместе, толщиной в добрых полметра. Это сопровождалось комментарием:
— Вот, это необходимый минимум нормативных документов, которые вам необходимо будет изучить, а также инструкции по технике безопасности и по обращению с приборами. Увы, но пока не сдадите зачёт, до работы я вас допустить не могу: оборудование дорогое, да и несчастные случаи с членовредительством мне в лаборатории тоже не нужны.
— Простите, но мне не нужно оборудование. Возможно, вам не сказали, но анализ я провожу при помощи родовой способности.
— Так-так, а подробнее можно?
— Боюсь, что даже нужно. Иначе возможно недопонимание, из-за которого работа вообще окажется невозможной.
Далее рассказал о своём личном Даре, сделав акцент на главном требовании:
— Таким образом, способность работает только на том, что я могу и выражаю готовность съесть либо выпить. На самом деле ни пить, ни есть ни даже брать образец в рот не надо — достаточно быть на расстоянии полметра от него, и ёмкость не должна быть герметично закрыта. Если я не могу «убедить» свою способность, что я действительно могу и хочу ЭТО проглотить — то она просто не включается. Как на букет цветов в руках, растение в горшке или кошку на коленях. Так что, если нужно будет провести экспертизу чего-то изначально несъедобного — придётся провести подготовку, а именно заранее приготовить обезличенный образец в виде раствора ли, таблетки ли или пюре. Так, чтобы было похоже на что-то съедобное и ни в коем случае не говорить мне, что это и откуда. Потому что убедить Дар, что я собираюсь съесть «образец №17» я смогу, а, например, «содержимое тонкой кишки трупа, найденного третьего дня в реке» — ни при каких условиях.
— Спасибо, это важное обстоятельство. И правда, могли быть казусы. Ну, в таком случае часть инструкций вам, действительно, не нужны. Однако в дальнейшем я бы рекомендовал вам изучить и их — на случай, если потребуется ваша помощь кому-то из коллег, например.
С этими словами заведующий убрал примерно треть бумаг.
— Ну же, приступайте!
— Извините, а дома можно их изучить?
— Нет, к сожалению, большинство документов не подлежат выносу из лаборатории. Те, что можно взять с собой, надлежащим образом это оформив, отмечены зелёным
