—Кстати, Темнозар. Атыслышал что-нибудь про наш Большой театр?

Нехотя открыл глаза иответил:

—Нет.

—О! Даты, значит, ничего инезнаешь…

—Конечно же, онничего незнает!

Проигнорировав реплику брата, который нанесколько секунд соизволил отвлечься откоммуникатора, девушка продолжила:

—Так вот, Темнозар. Позволь, ятебе расскажу…

Насамом деле, как раз вэтот момент яуже поднимал всю доступную всети информацию, изучая вопрос. Непотому, что это было важно, инепотому, что боялся прослыть неучем, скорее— просто постарой привычке узнавать всё ипро всё.

Носознаваться вэтом было нельзя, ипришлось прослушать небольшую лекцию. Кслову, рассказывала дочь Перовского действительно неплохо.

Скрашенная болтовнёй Снежаны дорога пролетела незаметно, благо ехать нам надо было нетак ужидалеко— пусть дворец Перовских инаходился неочень близко отнашей конечной цели, номчали мыбудь здоров, набольшой высоте, нигде нетормозя инеостанавливаясь.

Кортеж замедлился исинзился возле циклопического сооружения, сияющего сотнями квадратных метров стекла иметалла— это ибыл тот самый Большой театр, которым так гордилась Снежана. Наш лимузин отделился отостальных подъехал прямо кпарадному входу.

Мыостановились ияпочувствовал, как Снежана взяла меня заруку. Одновременно тожесамое она проделала сосвоим братом.

—Мальчики. Большая просьба… Ведите себя хорошо, ладно?

Стоян фыркнул, аяпромолчал. Только высвободил ладонь ипервым шагнул кгостеприимно раскрывшимся дверям лимузина. Выбрался наружу, подал руку последовавшей замной иблагодарно улыбнувшейся Снежане, покосился намрачную рожу маячащего позади неё братца— для него будто каждый взгляд вмою сторону был неприятен.

Проигнорировал его. Вконце концов, небросится жеоннаменя сейчас?

Гораздо больше пугало другое. Будто собираясь прыгнуть свысоты вглубокую воду, янабрал влёгкие побольше воздуха итолько после этого повернулся лицом ковсему тому великосветскому ужасу, который меня ожидал.

Какие-то секунды— имыокунулись вбурлящее море сияющей украшениями идорогими нарядами публики.

—Снежана, Стоян! Рады видеть вас!

Первые люди, жаждущие новостей иобщения, встретились нам тут же, ещё перед входом. Энергичная дама, натело которой было нанизано просто невероятное количество всевозможных украшений, исопровождающий еёусатый кавалер. Они направились нам прямо наперерез. Снежана повернулась вихсторону иулыбнулась, снекоторой задержкой это жесделали имысоСтояном.

—Здравствуйте, здравствуйте!

—Снежана… Апредставь-ка нам своего кавалера… Это жеТемнозар, да? Тот самый, который бежал сосвоей родины?

—Да. Феодосия Львовна, Всесвет Захарович… Темнозар Храбрович!

—Очень приятно! Темнозар, аскажите, выведь сИрия… Что выдумаете насчёт того, что когда-то онсДомом был единым государством?..

—Ясчитаю, что это были отличные времена. Сила вединстве!

—Как неожиданно слышать такое мудрое изречение отирийца! Золотые слова!

—Феодосия Львовна, Всесвет Захарович… Извините, мыпойдём…

—Да-да, конечно же! Приятно было познакомиться, Темнозар!

Отодних местных хищников мыотбились— асколько ещё ихждало внутри, вярко освещённых, наполненных гомоном извуком множества шагов фойе! Икаждому, кто кнам подходил, надо было вежливо улыбнуться, пожать руку, что-то сказать, ответить набессмысленные идежурные вопросы, изобразить интерес иподдерживать беседу какое-то время.

Это было сложно.

Вотличие отменя Перовские, казалось, были полностью всвоей стихии— Снежана всем искренне улыбалась, Стоян щедро сыпал комплиментами, причём отего язвительности неосталось иследа, спосторонними онвёл себя вежливо иобходительно, идаже про свой коммуникатор как будто забыл.

Янафоне этих двоих наверняка выглядел неуклюжей деревенщиной, номеня данный факт совершенно небеспокоил. Моя задача— исключительно торговать лицом. Сделать так, чтобы все смогли убедиться, что яникуда неделся ибудто бынепокидал планету. Всё. Ачто там при этом скажу икак буду выглядеть… Даплевать.

Ксчастью, приехали мынезаранее, апочти впритык. Вероятно, спасибо заэто следовало сказать Снежане, авернее— тому, сколько времени она собиралась инаводила красоту.

Вскоре прозвенел первый звонок, мыраспрощались сочередными желающими поговорить снеобычным гостем знатными домчанами ипрошли-таки ксвоей ложе.

Красиво расписанные какими-то рельефными картинами створки бесшумно закрылись занашей спиной, оставив нас втроём. Иэто был настоящий кайф. Даже общество братца Снежаны неказалось мне теперь таким ужнеприятным.

Ярухнул наодин изсвободных стульев. Невпереди, ближе ксцене икзалу, где места поидее лучше, авглубине. Притягивать ксебе взгляды всех присутствующих совершенно нехотелось, ощущал себя обезьянкой взоопарке, накоторую все пришли поглазеть.

—Темнозар! Тыжеоттуда ничего неувидишь…

—Плевать. Яженесмотреть сюда пришёл, асебя показать. Иэто яуже, наверное, сделал?

—Нукак так можно, Темнозар! Наш Большой театр известен далеко запределами системы, яжерассказывала! Многие сюда прилетают специально, чтобы только посетить его. Билеты обычно достать очень сложно. Аты…

—Аяпросто посижу тут иотдохну немножечко. Мне же, вконце концов, скоро предстоит весёлая поездка…

—Ну, Темнозар!..

—Сестра. Даоставь тыэтого ирийского варвара впокое! Нунехочет онприобщаться квысокой культуре икпрекрасному, даиКровавые сним…

После этой фразы моё желание хорошенько отделать этого заносчивого молодого одарённого вернулось сновой силой. Ноясдержался.

Даже нестал ничего говорить вответ. Просто демонстративно прикрыл глаза, будто происходящее вокруг неинтересует меня совершенно. Будто яиправда какой-то там ирийский варвар— хотя того, что домчане якобы культурнее ирийцев, завсё время пребывания наобоих этих небесных телах так инезаметил. Скорее, сказал бы, что они друг отдруга практически неотличаются.

Снежана слова брата комментировать тоже нестала. Только картинно вздохнула, смерив меня долгим укоряющим взглядом. Таким, что нестерпимо захотелось открыть глаза ичто-нибудь наэто сказать. Но— сдержался опять.

Иужтем более отом, что насамом деле вижу всё вокруг глазами многочисленных камер, говорить нестал.

Апосмотреть было начто.

Впервую очередь, конечно, насам театр. Исполинский купол, построенный вокруг солидных размеров сцены, похожий наулей ссотами лож для особенно знатных гостей. Всё это было щедро украшено скульптурами илепниной, освещено сияющими золотом старомодными люстрами, ипословам Снежаны, имело идеальную акустику.

Следующим насебя обращало внимание расположенное воркестровой яме изделие. Раскинувшаяся намногие метры груда изстали, меди, дерева икожи— робот смножеством манипуляторов, сращённый вединое целое снесколькими сотнями музыкальных инструментов. Торчащие вовсе стороны трубы органа идуховой секции, расположенные друг над другом ряды скрипок, альтов ивиолончелей— имитация классического симфонического оркестра, несколько десятков разномастных барабанов, и, самое главное— множество расположенных вряд натянутых струн, взависимости отспособа извлечения звука изних способных имитировать целый спектр инструментов— арфу, гигантский контрабас, разнообразные гитары идаже что-то вроде рояля. Все изменения производились выбором типа действующих манипуляторов иизменением способа усиления звука— либо спомощью выдвигаемых поверх всей конструкции корпусов акустических резонаторов, либо специальными устройствами.