Шрифт:
Закладка:
Открыв багажник, я достал из него обрез двустволки, классическую “люпару”, как ее показывали в многочисленных фильмах и видеоиграх про мафию, и коробку патронов двенадцатого калибра. Тут же вскрыл коробку ножом, который купил взамен тому, что оставил на трупе ирландского полицейского, вытащил из бумажной упаковки два патрона, и зарядил ружье. Еще четыре патрона упрятал в карман костюма, остальное кинул в багажник.
Мне не особо верилось, что придется стрелять из этого ружья больше чем два раза. Все-таки, переломить стволы, вытащить гильзы, вставить новые патроны, и защелкнуть стволы в исходное положение — на перезарядку уходит несколько секунд.
Тем более, что это было дополнительным оружием, в довеску к “Кольту”. А в качестве основного, я решил взять Томпсон, модель M1A1, которая прекрасно показала себя во время Второй Мировой. Короче, на стволах мы разорились, но я предпочитал рассматривать эти траты, как инвестицию.
Вынув автомат из багажника, я вставил в него коробчатый магазин, упрятал еще два таких же в виртуальный “карман”, и захлопнул багажник. Вот теперь я был готов к ожиданию.
Когда я вернулся в квартиру, в ней ничего не изменилось. Джованни со скучающим лицом смотрел на улицу, видимо, там не происходило ничего интересного. Я взял из угла комнаты стул, поставил его возле соседнего окна, уселся, и принялся ждать.
Ничего не происходило. Даже машины практически не ездили по этой улице, за все время, что мы просидели там, мимо проехало три развалюхи и один грузовик. Мы с Джованни даже не обсуждали ничего, потому что все, о чем можно было поговорить, уже было обговорено десять тысяч раз, уж слишком давно мы знали друг друга.
Я даже знал, о чем он думал. Боялся, что ирландец не приедет сюда, и нам действительно придется думать, как выйти из игры. Придется валить из города, возможно, на другое побережье, а это будет очень сложно сделать, особенно без денег.
Все, что у нас было — это угнанная машина, пулемет, автомат, два дробовика — нормального размера и укороченный, два пистолета и целая коробка патронов различных калибров и действий. Не то, чтобы это было необходимо, чтобы свалить из города, но если начал собирать коллекцию, то остановиться бывает трудно.
Я усмехнулся и хмыкнул. Он посмотрел на меня, улыбнулся в ответ, и тут же напрягся, увидев, что по улице едет очередная машина. Я пододвинулся поближе к закрытому окну, и увидел, что это четырехдверный Хадсон Хорнет, и водитель припарковал его у выключенной витрины бара.
— Наверное, ирландцы приехали по своим делам, — сказал я.
— Наверное, — ответил Джованни, взявшись за ручки пулемета. Стрелять он, естественно не собирался, но, видимо, решил, что должен быть готов ко всему.
Из машины никто не вышел, а вот из бара появилось три человека, двое из которых остановились по бокам от тачки, а третий открыл заднюю дверь седана. А вот еще через пару секунд, из здания вышел и сам ирландский босс, который уверенным шагом двинулся к открытой двери.
Значит, он все-таки решил, что стоит менять машину. На самом деле, тем ему и хуже, не приехал бы сегодня, остался б жив. Ну а теперь.
— Ну? — спросил Джо.
— Давай, — с улыбкой ответил я, вскидывая автомат.
Он начал стрелять. Пули снесли к чертям собачьим дурацкую маскировку в виде цветочного горшка, и продырявили тело ирландского главаря, буквально перепилив его пополам. Я высадил короткую очередь прямо через стекло, которое осыпалось вниз мелким дождем, срезав того из ублюдков, что стоял справа.
Я прекрасно понимал, что в баре их может быть и два десятка, и три, и пять, и что вдвоем мы вряд ли сможем что-то сделать, тем более, что основная задача уже выполнена, и босс мертв. Но нас с Джованни захватило боевое безумие, которому мы оказались не способны противиться.
Джованни высадил длинную очередь, на весь магазин, по ирландцам, которые попытались спрятаться за массивным кузовом Хорнета, чем прекрасно продемонстрировал, что может сделать пулемет с небронированным автомобилем. При этом досталось и водителю, который так и остался сидеть, пристегнутый ремнем безопасности.
Из бара выскочило еще двое рыжеволосых ублюдков, которые тут же упали на тротуар. Я больше не стрелял, в этом все равно не было смысла, а вот мой товарищ расстрелял остатки ленты прямо по витрине, и принялся менять коробку в пулемете.
Мне снова пришлось вступить в дело, потому что именно этого ублюдки и ждали, рванув в нашу сторону, едва пулемет замолчал. Мне удалось срезать двоих, что шли первыми, но в отличие от Браунинга, в Томпсоне было всего тридцать патронов, и надолго их не хватило.
Правда и Джо долго не возился, и проскочить успели всего двое ирландцев, потому что через пару секунд на бегущих вновь обрушился шквал свинца. Залечь не успел никто, поэтому ублюдки легли все, да и я добавил, расстреляв второй из приготовленных магазинов.
По нас тоже стреляли, пули били по стенам и оконным рамам, но ни я, ни Джо, этого будто бы не замечали. Под конец я стал испытывать какое-то упоение происходящим, будто каждый из убитых сегодня был чем-то мне обязан, а я взыскиваю с них долги.
— Все, валим, — проорал я, стараясь перекричать звук выстрелов. — Бросай пулемет, и идем.
Мой напарник не успокоился, пока не добил остатки второго короба по бару и машине. Что-то хлопнуло, Хорнет подпрыгнул и взорвался, что внесло в чисто италоирландскую разборку немного парижского шарма.
Забросив автомат за спину, я вынул люпару, и двинулся к выходу из квартиры.
Резким ударом ноги, я открыл дверь, и тут же выжал спуск. И не прогадал — один из проскочивших ирландцев действительно стоял посреди коридора, видимо, не успев занять подходящую позицию.
Из ствола обреза вырвался сноп огня, и ублюдка просто отшвырнуло к противоположной стене. Заряд картечи в упор перемолол его в фарш, продемонстрировав, на что способно это “оружия итальянских пастухов”.
Второй из проскочивших оказался более расторопным, и укрылся за углом. Я во второй раз нажал на спуск, высадив оставшийся в стволе заряд дроби, после чего прижался к дверному косяку, и принялся перезаряжать ружье.
Гильзы были горячими, но я постарался не выронить их, а упрятать в карман, чтобы не оставлять лишних отпечатков. Джованни-то хорошо, он в перчатках,
