Шрифт:
Закладка:
Вечером отец Кена уехал дачным поездом в город и увез с собой карту и заявление мистера Симпсона. Кен смотрел вслед поезду, который быстро набрал скорость и скрылся за поворотом. Он успел еще раз на мгновение увидеть отца: тот стоял у окна и махал ему на прощание.
На перроне уже горели огни, когда Кен спускался к причалу. Он подумал, что еще не так давно по воскресеньям бывало совсем светло, когда вечерний поезд отправлялся в город. Отчаливая от пристани, Кен увидел, что на некоторых дачах тоже горят огни. Да, лето подходило к концу.
Кен включил мотор, отрегулировал дроссель и направил лодку к мысу. Тонкий серп луны висел в небе. Ранний вечер принес с собой прохладу. Кен застегнул куртку и с удовольствием подумал о даче на другом берегу озера, с ее приветливыми огнями и уютным теплом камина.
Вдали, за озером, светились огни индейского поселка.
«Интересно, что сейчас делает Поль», — подумал Кен.
Он был счастлив и полон надежд: перед тем как подняться на подножку вагона, отец сказал ему: «Завтра утром я первым делом поговорю с юристом. В свете этих новых доказательств дело выглядит совсем по-другому. Теперь я не представляю себе, как его можно проиграть. Впрочем, к концу недели все станет ясно. До следующей пятницы, Кен! Будем надеяться на удачу!»
В слабом свете молодого месяца Кен улыбнулся своим мыслям.
Глава XIX
Настала последняя неделя лета. Ранним утром в понедельник Кен спустился к причалу, чтобы искупаться перед завтраком. Еще семь дней, и лето кончится. Еще неделя, и он вернется в город. Снова занятия в школе и привычные будни.
Казалось бы, мало что переменилось. По-прежнему было жарко и яркие солнечные лучи золотили воду. Как всегда, стрекотали цикады. Как всегда, при его приближении окуни метнулись от причала. И в то же время нельзя было не заметить, что солнце теперь стоит ниже, чем в прежние летние дни. И на траве вдоль тропинки сверкали более крупные капли росы. И в тени под деревьями стало прохладней.
Были и другие приметы близкой осени. Засыхали кустики черники. Тут и там робкие цветы вспыхнули яркими красками. Наливалась черемуха, зрели дикие вишни. На полях за озером скоро можно будет собирать урожай. Местами уже желтели тополя, а на берегу островка клен вдруг загорелся ранним багрянцем, ярко выделявшимся в зелени ивняка.
Птенцы куропатки, которые в начале июля были похожи на комочки взъерошенных перьев, уже не спасались бегством в высокую траву под защитой своей суетливой матушки. Теперь они летали, обретя неизведанную силу, и стоило кому-нибудь их вспугнуть, как они взметались в воздух, громко хлопая крыльями. Окуни стали вяло клевать, а щука подалась в глубину. Некоторые из ранних перелетных птиц уже собирались в стаи.
Кену было грустно. Каждый год одно и то же. Поначалу долгое время кажется, будто теплая, щедрая пора никогда не кончится и все дни будут такими же яркими и неувядаемыми. Но потом вдруг замечаешь желтеющие листья или утиный клин в утреннем небе и понимаешь, что лето на исходе.
«Ничего! — подумал Кен, вылезая из воды на разогретые солнцем доски причала. — Все-таки остается еще целая неделя. А за неделю можно успеть очень много! Семь дней, которыми можно насладиться сполна, семь бесценных дней — ведь они последние. А если повезет и свидетельство мистера Симпсона поможет, лето завершится куда веселее, чем можно было ожидать».
Всю последнюю неделю Кен с Полем почти не расставались. Они разведали новые водные пути, нехоженые лесные тропы. Побывали они и в местах, знакомых им по прежним прогулкам.
Рыбачили в той никому не ведомой речушке, где водились форели; добрались на лодках до своего любимого острова на озере Сигнит-Лэйк.
— Хорошо бы тебе пожить здесь осенью, — как-то раз сказал Поль. — Это самое лучшее время.
— Конечно, хорошо бы, — ответил Кен. — А что тут такого особенного осенью?
— Дел у нас полно! В это время мы собираем урожай дикого риса. Трудная работа, но зато веселая… Осенью попадается самая крупная щука. Я в октябре таких огромных щук ловил — ты даже не поверишь!
— А мелкая щучка как?
— Мелкая в эту пору плохо клюет. Да и окунь тоже. А вот крупная щука просто звереет от голода, как только похолодает. Мы съездили бы с тобой на озеро Сигнит-Лэйк и…
Поль вдруг умолк, поняв, что его планам не суждено осуществиться.
— Я бы с удовольствием, — сказал Кен. — Только вот как это сделать?
— И еще, осенью охота хорошая, — продолжал Поль. — Куропатки и утки. Осенью мы всегда едим досыта.
Оба смолкли, думая о том, что лето миновало.
— Знаешь что, ведь в начале октября праздник — День благодарения! — воскликнул Кен с надеждой в голосе. — В понедельник мне не надо в школу. Можно будет тогда поохотиться?
— Самое время, — ответил Поль. — А что ты задумал?
— У меня такая мысль: приехать сюда на три дня: субботу, воскресенье и понедельник. Не знаю только, разрешит ли отец.
— Ты мог бы приехать сюда в пятницу вечером, — сказал Поль. — Дачный поезд осенью уже не ходит, но трансконтинентальный прибывает сюда около одиннадцати.
— Конечно! А вернуться можно утренним поездом в понедельник или, еще лучше, во вторник. Я тогда опоздаю всего лишь на два урока.
— И мы поохотились бы на куропаток и диких уток и съездили бы на рыбалку, и еще…
— Знаешь, лучше не надеяться, — сказал Кен. — Я не уверен, что отец мне это позволит. Ведь тогда нельзя будет заколотить дачу да и лодку придется оставить у причала.
— Мы с тобой вдвоем могли бы потом заколотить дачу, — предложил Поль. — И убрать лодку тоже. А я отвез бы тебя на станцию…
С каждой минутой мечта об осенней встрече все больше захватывала друзей.
— Как ты думаешь, сможешь приехать? — спросил Поль.
— Не знаю. Во всяком случае, постараюсь. В пятницу вечером, когда приедет отец, я поговорю с ним.
Теперь, когда появилась надежда на встречу в начале октября, мальчики с еще большим нетерпением ждали приезда мистера Уоррена. С волнением думали они о том, какие вести о деле оджибуэев привезет он из города. В последние дни мальчики ни разу не заговаривали на эту тему, но и ни на минуту не забывали о ней. Только бы юрист отнесся к свидетельству
