Подводя итоги событиям этого печального года, нельзя не отметить, что в этом году последовали один за другим два удара по Русской Церкви: главнейший удар – смерть Св. Патриарха Тихона, следующий, тоже тяжкий – арест митр. Петра. Испытания, таким образом, следовали одно за другим.

Однако нельзя упускать из вида и того обстоятельства, что действие этих ударов в значительной степени было ослаблено актом почившего Патриарха, от 7 января 1925 года, состоявшим в назначении местоблюстителей. Издание этого акта произошло ровно за одиннадцать дней до того, как осведомитель Карловацкого Синода, арх. Иннокентий, писал о том, что Патриарх Тихон лишен свободы действия и его именем может злоупотреблять всякий. На наш взгляд, дело обстояло совершенно иначе. Св. Патриарх назначил первыми кандидатами на местоблюстительство двоих ссыльных иерархов и тем доказал, что в тех случаях, когда было нужно действовать, он действовал совершенно независимо даже в трудных обстоятельствах, что менее всего можно сказать про зарубежных иерархов. Если же они были недовольны действиями почившего первосвятителя, то это объясняется исключительно тем, что их поведение, столь вредное для целей, которые себе ставила высшая церковная власть, нашло в заявлениях Св. Патриарха Тихона категорическое осуждение и поставило карловацких иерархов под угрозу суда.

Все отщепенские группировки со смертью Св. Патриарха связывали достижение своих целей: обновленцы желали использовать создавшееся положение в целях упрочения своего пошатнувшегося положения, карловацкие иерархи – в целях присвоения себе власти, к чему они стремились уже в течение ряда лет. Ни те, ни другие не имели успеха в этих своих устремлениях. Единству Русской Церкви в это время не было нанесено нового удара. Св. Патриарх Тихон более всего охранял единство, завещал и нам его сохранить при всех обстоятельствах, как бы последние ни были лично или общественно тяжелы. Он являлся, действительно, проповедником «Слова Божия», ставящим церковное единство во главу взаимоотношений членов церковного общества. Проповедь Св. Патриарха была подкреплена и его делами, как истинного пастыря и действительного наставника, стоявшего на своем посту до самого последнего издыхания. Земное его существование пресеклось между 11 и 1 ночи с 7 на 8 апреля, а в 8 часов вечера Святейший председательствовал еще на чрезвычайно ответственном заседании Синода. Нельзя сказать, чтобы последствия такого невнимания к своему собственному здоровью были неожиданными для почившего. И, однако, сознание своего долга было выше возможных личных последствий. На такое служение способен только человек, вера которого была исключительной. Наш долг – прежде всего констатировать исключительность этой веры. Она дала возможность Святейшему на многое, может быть, весьма ценное с житейской точки зрения, а главное привычное, взглянуть несколько иначе. Вот тот вывод, к которому приходишь, наблюдая кончину жизни Патриарха Тихона.

Соблюдение церковного единства есть настоящее и подлинное проявление веры, тогда как всякое церковное разделение, какими бы возвышенными целями оно ни оправдывалось, есть признак оскудения любви, неотделимого свойства веры и ее выявления в церковном обществе.

Поэтому, если подражание его вере, хотя бы и «вмале», составляет долг духовных чад, то повиновение преемнику, которого почивший первосвятитель благословил на свое место, есть непременная обязанность верных сынов Русской Церкви. Исполняющие эту обязанность пребывают в духовном единении не только с преемником Патриарха и наличными членами Русской Церкви, но и с самим первосвятителем и всеми теми, кто с таким трудом созидал наше церковное единство и «с радостью» его охранял в течение веков.

VI. Крушение обновленчества и оформление раскола за рубежом (1926 г.)

«Умоляю вас, братие, остерегайтесь производящих разделения и соблазны вопреки учению, которому вы научились от нас» (Рим. 16, 17).

«Правила Св. Апостолов и Божественных Отцев повелели каждой митрополии и епископии целой и ненарушимой держать свои права» (Послание Константинопольского Патриарха Луки Хрисоверга).

Поместная церковь состоит из совокупности епархий или епископий, из которых каждая представляет из себя «малую, или частную церковь», обладающую всеми степенями церковной иерархии. Во главе такой церкви стоит епископ, который может носить разные титулы (митрополита, архиепископа и епископа), независимо от этого все правящие епископы обладают одинаковой властью в пределах своей епархии и в делах, касающихся этой епархии.

Одной из главных обязанностей епископа, как главы местной церкви, является охрана ее прав и целости: будет ли это касаться составляющих данную церковь отдельных личностей или местностей, входящих в ее состав. Обладая канонически властью огромного значения, епископ пользуется ею только в интересах целого – епархии. Поэтому охрана ее целости составляет не только его право, но и обязанность.

Развитие внутренней жизни в данной епископии или даже целой поместной церкви требует иногда усложнения состава этой церкви, тогда возникает вопрос об образовании новой епархии или об осложнении управления старой. В этом случае возникает вопрос уже не местный, а более общий, касающийся всей поместной церкви, так как образование новой епархии не только отделяет часть приходов от старой, но осложняет и состав поместной церкви. Образование, поэтому, новых епархий обставлено известными условиями. Эти условия имеют одну цель – предотвратить дробление старых организаций без очевидной и назревшей потребности в этом. Ввиду этого образование новых епископий составляет компетенцию высшей церковной власти в данной поместной церкви. А так как образование новой епархии связано с выделением приходов из старых и разрывает старые церковные отношения, то епископы этих старых епархий имеют право на то, чтобы подобные выделения происходили с их ведома и даже согласия. Эта основная мысль церковных канонов вполне отразилась и в постановлениях Русского Поместного Собора 1917–1918 гг., который образование новых епархий предоставил только компетенции самого собора, и только организацию их, т. е. приведение в исполнение уже состоявшихся решений, возложил на органы высшего церковного управления.

Епископ и епархия – неотделимые друг от друга части, составляющие целое – малую церковь. Никто так хорошо не формулировал эти взаимоотношения, как св. Киприан Карфагенский, который писал: «Епископ в церкви и церковь в епископе, кто не с епископом, тот вне церкви». Вполне понятно, что епископ, столь тесно связанный со своей епархией, пребывает на ней пожизненно. Это постановление последнего Русского Поместного Собора было направлено, главным образом, против укоренившегося в Русской Церкви обычая перемещения архиереев с кафедры на кафедру в порядке повышения. Конечно, это не означает полной несменяемости епископов, что ясно из постановлений того же самого Собора, которые предусматривают увольнения по суду и увольнения и перемещения по распоряжению высшей церковной власти, хотя и ограничивают это исключительными и чрезвычайными случаями.

Епископ осуществляет свою власть с помощью установленных органов, носящих общественный