Танки замедляли ход, глохли и разбивались при столкновениях. Догнавшая бронетехнику пехота умирала, их тела разжижались и обращались в грязь под гусеницами танков. Продвижение войск Ордена замедлилось, в то время как Гвардия Смерти продолжала двигаться ровным, неумолимым шагом. Линия их строя представляла собой лезвие ожившей косы, маршировавшей в твёрдой решимости рассечь врага на части.

Фосфекс разливался вокруг характерным зелёным пламенем. Одна бомба за другой взрывались, создавая сплошное жидкое облако громадных размеров. Танки пылали, и пламя проникало внутрь в стремлении вкусить визжащей плоти. Полностью деморализованные солдаты пытались спастись, в то время как агония преследовала их всепожирающим зверем.

Наступление Ордена полностью остановилось. Линия фронта стала чёрной и неподвижной. Там, где прошёл фосфекс, поднимались ядовитые пары, а радиация сохранялась гораздо дольше. Войти в эту зону было верной гибелью для любого простого смертного.

«Быстрая победа», — подумал Мортарион. Впрочем, она тоже мало что значила. Вражеская армия всё ещё находилась в пределах досягаемости улья, и её прибытие спровоцировало столкновение с Гвардией Смерти. Это была не та война, которую Гвардия Смерти могла бы надеяться выиграть без поддержки флота. Ему следовало как можно дольше удерживать Орден от осознания этого факта.

— Огонь по дальней дуге, — сообщил он по воксу. — Прикончим тех, кто позади, и атакуем в лоб.

Примарх швырнул ещё фосфексных бомб, отправив их на сотни метров в тылы неприятеля, а затем устремился вперёд. Краем глаза он увидел, что легион последовал его примеру. Они атаковали вместе, единым, цельным клинком.

Мортарион пробежал через мёртвую зону к ближайшим рядам противника. Галаспарцы немного отступили, их орудия были опущены. Как только экипажи танков заметили Мортариона, они повернулись в его сторону и выпустили град снарядов по прямой. Слишком медленно — примарх оказался куда быстрее. Перепрыгнув вражеский обстрел, Мортарион приземлился на крышу башни одного из танков и всадил Безмолвие в ствол орудия. Коса пронзила металл, и Мортарион спрыгнул с обезвреженного танка, угодив в самую гущу пехотного строя. Оказавшиеся во власти паники из-за свирепствовавшей с обеих сторон смерти, а затем застигнутые врасплох призраком, что приземлился прямо в их рядах, солдаты вопили и яростно палили во все стороны. Мортарион очертил широкую дугу своей косой, и вражеские головы, словно капли дождя, посыпались по кругу. Затем примарх бросился к следующему танку и вывел из строя его пушку, когда тот попытался развернуться в сторону владыки Четырнадцатого. К тому времени, как два повреждённых танка открыли огонь, Мортарион уже был на крыше одной из следующих позади машин. Снаряды взорвались аккурат внутри повреждённых стволов, и взрывная волна оторвала башни обоим танкам.

Крики и пламя окружили примарха. Он был Смертью и изливал погибель на врага. Он двигался в авангарде волны разрушения, а следующие за ним легионеры увеличивали опустошение, что творил их отец, во стократ. Смерть распространялась всё дальше и шире по рядам солдат Ордена, каждую секунду гибли сотни бойцов. Всё больше и больше танков сталкивались между собой, после чего исчезали во взрывах. Разрушение воцарилось повсюду.

— Вы — мои несокрушимые клинки! — воксировал Мортарион своим сыновьям. — Наши потери лишь делают нас сильнее, ибо враг видит наше неукротимое продвижение и понимает, что нас не остановить. Вы едины со мной, сыны мои, и я един с вами!

Примарх перепрыгивал с машины на машину, выводя из строя каждую из них стремительным ударом и продвигаясь дальше ещё до того, как эффект от его атаки станет ощутимым или известным. Он оставался столь же высоким и прекрасно заметным для всех своих легионеров, чтобы они могли видеть в нём точно такой же клинок.

— Клинок, что выкован лучше всего, режет лучше всех! — крикнул Мортарион. — Вот наш очаг! Вот наше становление!

Рождённые на Терре или Барбарусе легионеры откликнулись на его призыв. Вне зависимости от места своего рождения, Астартес знали, что все они — сыновья Мортариона. Примарх видел, как строй его воинов наносил врагу плавный и вместе с тем смертоносный удар, и «коса» Гвардии Смерти оставляла в теле вражеской армии глубокие раны.

Как только Мортарион достиг области, выжженной его фосфексными бомбами, он остановился среди трупов и неподвижной техники, чтобы швырнуть вперёд ещё больше бомб.

Фосфекс вгрызался всё глубже и глубже в галаспарское воинство. На протяжении нескольких минут после первого обстрела Орден оставался беспомощным, его орудия практически умолкли, поскольку целые шеренги солдат умирали прежде, чем им удавалось предпринять какую-либо контратаку против Гвардии Смерти.

«Нескольких минут». Мортарион с чувством глубокого удовлетворения подумал, что для солдат Ордена эти самые несколько минут были целым веком, растянувшейся в вечности смертью, что никогда не закончится. В свою очередь, для него самого эти минуты были слишком короткими. Он знал, что наступление Гвардии Смерти в скором времени завершится. Оно продлится ровно столько же, сколько шок от первой атаки легиона.

Численное превосходство армии Ордена склонило бы чашу весов. Рано или поздно, гораздо дальше в глубине строя, на равнинной местности далеко за пределами досягаемости химических и радиационных боеприпасов один или несколько генералов поймут, что нужно делать. Достаточно будет всего одного.

Минуты деморализации кончились, как и предполагал Мортарион. Начало их конца ознаменовал чудовищный грохот вражеских орудий. Сотня за сотней галаспарских пушек стреляли одновременно, и грохот канонады продолжался так долго, что превратился в непрерывный рёв.

— Сражайтесь! — скомандовал Мортарион за секунды до того, как стали заметны последствия этого грома. — Гнев врага не способен остановить нас. Никакое неповиновение не в силах остановить пришествие Смерти!

И он продолжал сражаться, проклиная то, что должно было случиться.

Вслед за громом последовал вой — оглушительный вой снарядов, которым не было числа. Чёрный дождь, превратившийся в огненное море. Обстрел казался бесконечным, но вся его ярость ударила исключительно по линии фронта. Артиллерия работала совершенно бессистемно — Орден уничтожал свои собственные войска и технику, лишь бы пустить кровь Гвардии Смерти. Там, где развернулись наиболее жестокие бои на ближней дистанции, схватка превратилась в бурлящий котёл. Земля вокруг Мортариона взрывалась, укрыться от вражеского обстрела не представлялось возможным, впрочем, он и сам не рассчитывал на подобный вариант. Примарх просто бежал дальше, предоставляя уничтожение врага самому врагу.

Теперь, покуда котёл продолжал бурлить, началась вторая фаза его атаки.

— Ко мне! — воксировал Мортарион своему легиону. — Образуем круг Смерти!

Вместо того, чтобы и дальше бежать по прямой, Мортарион начал двигаться спиралью, орудуя по широкой дуге своим Безмолвием, разрывавшим в клочья корпуса и пушки танков, продолжавших наступать на него даже посреди артиллерийского обстрела. Гвардия Смерти приблизилась к своему господину, отдельные легионеры пробивались прямо сквозь ряды вражеской бронетехники. Как только Гвардейцы Смерти собрались вокруг Мортариона, они вновь отбросили галаспарцев — их растущий круг оттеснил врага, словно легионеры сами были осаждающими, а не осаждёнными.