— Я хочу, но мне важно знать — с кем я разговариваю, — дрожащим голосом отвечает Людмила. — Вдруг ты противник инквизиции.

— Инквизиции?!! Этой грязной группировки бандитов?!! — голос в голове взлетает до таких высот, что Людмила обхватывает голову руками. — О, я усссспел забыть, что вы не переноссссите нашшшших криков. Проссссти.

— Так кто ты? — шепчет Людмила.

В десяти метрах от нее в грунте образовывается дыра. Сама по себе — вот ее не было и вот она появилась.

— Сссспусссскайсссся, — раздался голос, и собеседник замолчал.

Людмила осторожно поднялась и заглянула внутрь ямы. От самого края вниз уходили каменные ступени. Они различались, пока были под лучами уходящего солнца, а дальше их скрывала непроницаемая тьма.

Спуститься в неизвестность? Но с другой стороны неведомый собеседник плохо отозвался об инквизиции, а это дает шанс, что он может стать другом.

Людмила набирает в грудь воздуха, как перед нырянием в холодную воду и делает первый шаг по ступеням. Он прошел хорошо. За ним следует второй, третий, пятый. На двадцатом шаге, когда девушка уже скрылась под землей, ступени неожиданно исчезают. То есть вот они ощущаются под ногами, в следующий миг складываются, как поставленные на ребро игральные карты. Людмила пытается удержаться за стены. К чертям маникюр — лишь бы не упасть! Но тщетно — пологая дорожка увлекает в черноту.

А дальше скольжение. Долгое. Такое долгое, что девушка пытается еще несколько раз затормозить, но стены словно отталкивают пальцы. Чтобы воспользоваться сапогами Круатоса нужна опора — а ее-то как раз и не было.

Вдали показывается алый отблеск, похожий на диод разряженного телефона в темной комнате. С каждой секундой этот свет становился ближе, ярче. Снова попытка затормозить и снова неудача — Людмила вылетает в огромный зал и зажмуривается от слепящего света.

Гладкий, словно изо льда, пол доносит ее до чего-то мягкого и скольжение останавливается.

— Сссс прибытием, маленькая ведьма, — слышится тот самый голос, и Людмила открывает глаза.

Сначала приходится протирать глаза, а уже потом поднимать голову наверх, откуда слышится голос. Свет ослепляет, и где-то в вышине колышется что-то блестящее. Когда же получается привыкнуть к свету, то Людмила инстинктивно пытается отползти, но слева и справа пододвигается сверкающее золотом длинное тело, похожее по размерам на закрытую трубу в аквапарке.

Над девушкой колышется огромная голова змеи, чья золотая чешуя блестит в свете многочисленных факелов в нереально большой пещере. Такой большой зал есть только в главном соборе Благочестия, где Властительный Иорданий проводит службу по случаю великих праздников. А вот такой огромной змеи Людмила никогда не видела. Только на картинках старинных книг, где правда переплетается с ложью, а истина соседствует с вымыслом.

— Кто ты? — в очередной раз спрашивает девушка.

Да, колотит. Да, страшно, но отступать некуда. К тому же тот выход, через который она сюда попала, закрыт золотым хвостом.

— Люди знают меня под именем Левиафан, — слышится из пасти чудовища.

Раздвоенный язык, словно сплетенный из корабельных канатов, вылетает из разверстого рта и бьет по воздуху. Людмила непроизвольно вздрагивает.

Так значит, не все в старых книгах — ложь. И есть то самое чудовище, которое заточил Великий Мученик в земную твердь. Дрожь пробегает по телу Людмилы.

Змей разглядывает девушку с тем же интересом, какой возникает у ученых, когда они находят новую бактерию. Людмила снова, как и в морской пучине, чувствует себя маленькой блохой перед неизмеримо огромной собакой. Всего лишь одно движение и от нее останется мокрое место.

— Зачем ты пришшшшла?

Терять нечего, а гипнотизирующий взгляд змея подталкивает говорить правду.

— Туг был зарегистрирован зеленый луч света, — говорит Людмила. — Я думала, что это один из старинных артефактов дает о себе знать.

Снова вылетает раздвоенный язык и скрывается между двух клыков. Да какие же это клыки — колонны!

Змей приближает голову к девушке, и та невольно задерживает дыхание. Блестящий глаз, размером с большой иллюминатор упирается в девушку. Продольный зрачок черен, как космос.

— Да, это ссссделал я. А ты та ссссамая ведьма, о которой говорил мой ссссредний брат?

— Великий Кракен?

— Да, люди его так зовут.

— Я была у него недавно.

Голова змея отстраняется, начинает покачиваться из стороны в сторону, как маятник невероятных размеров. Людмила зачарованно следит за ней, чувствуя, как слабеет, а руки и ноги становятся ватными.

— Хорошшшшо, а то я начал ссссомневатьсссся, что правильно подаю ссссигнал об артефакте. Ты умная девочка, ссссразу догадалассссь…

— Так один из оставшихся артефактов у тебя?

— Да. Значит, ты в ссссамом деле решшшшила ссссломать ссссущесссствующий сссстрой?

— Я хочу отомсссстить за родителей.

— И вссссе? Тогда проваливай, маленькая ведьма.

Золотой хвост подается в сторону, освобождая проход. Змей отводит голову в противоположную сторону, словно полностью потерял интерес к Людмиле. Гипноз спадает, и девушка стряхивает оцепенение.

— Так просто? Я уйду и все?

— Да. Я не хочу отдавать обруч ради мелкой мессссти. Сссслишшшшком болыишшшая сссстоимоссссть этой вещи, чтобы тратить ее на детсссскую возню. Будто забивать гвозди микросссскопом.

— Но…

— Никаких «но». Ты думала — что будет дальшшшше?

Людмила опускает голову. Пока что все ее мечтания обрывались на моменте смерти Павла Геннадьевича. Как он корчится и замирает, а после следуют судороги и ее злорадство. Что будет дальше? Об этом она пока еще не думала — таким неважным все это казалось.

А змей тем временем застыл золотым изваянием, похожий на статую неизвестных змеепоклонников. Людмила встает и проходит до выхода.

Неужели это все? И не будет никакой мести и не будет ничего?

Достаточно дать команду сапогам Круатоса и они вынесут ее наружу, но надо ли ей туда?

— Ты не отдашь мне обруч?

— Нет. Уходи.

— Но почему? Что я должна буду сделать?

Змей величественно поворачивает голову и несколько секунд смотрит на нее. Затем, он начинает уменьшаться в размерах. Людмиле это странное зрелище напоминает спускание воздуха из надувного замка, где так любят лазить и прыгать дети. Но мало того, что змей уменьшается — его тело принимает другую форму.

Золотая вспышка на миг ослепляет девушку, а когда зрение возвращается обратно, то она видит, как к ней приближается обнаженный молодой человек, чья кожа поблескивает золотом. Она старается не смотреть ниже пупка, но мысленное «ого!» все же вырывается.

— Так мне легче с тобой разговаривать, — ослепительно улыбается человек. — В виде змеи очень мешают зубы.

— Ты снова не отвечаешь на вопрос, — хмурится Людмила. — Так что я должна буду сделать?

— Нахальная маленькая ведьма, — прищуривается Левиафан. — Предыдущая была не такой, и она знала, на что