Но к счастью, скоро волы выдохлись, не приняв навязанного им ритма, пошли гораздо медленнее. А может, они и должны были идти мерным спокойным шагом, а просто старый возчик решил немного поиздеваться над новичком? Или животные оказались умнее людей? Все — таки, началась горная дорога, где с одной стороны были скалы и камни, а с другой тянулся обрыв.

Данут и Карагон проехали мили три, не встретив ничего подозрительного. Может, это самое подозрительное и было, если бы знать, что именно. Но если не знаешь, чего опасаться, можно попасть в другую крайность — шарахаться от каждой тени и прятаться от любого ветерка. Но что — то такое смущало парня. Не то — тени на скалах, не то еще что — то, неуловимое, и не осмысленное. Решив, что пора возвращаться, а на обратном пути, внимательнее присмотреться к камням, Данут махнул рукой возчику — мол, пора.

Но вернуться не торопясь, спешиться и осмотреться более обстоятельно, не получилось. Данут и возчик, услышали шум и крики и, не задумываясь, ринулись обратно, на помощь товарищам.

Нападение произошло внезапно. Или, как это часто пишут — «война началась вдруг». (Разумеется, масштабы войны и рядового нападения несопоставимы, но скажите это тем, кто погиб в рядовых стычках.)

Странные звери, величиной с добрую собаку, или барана, с туповатой змеиной мордой, насаженной на длинную толстую шею, очень маленькой, по сравнению с туловищем, с толстыми конечностями (не то лапы, не то руки и ноги) и мощным хвостом, украшенном шипами. Но у этих существ имелись продолговатые клювы, из которых торчало что — то похожее на наросты. То, что разведка их не заметила, объяснялось просто — твари так удачно сливались с коричневыми горами, что сами казались не то камнями, не то частью скал.

Данут соскочил с вола и, поморщившись от боли— особенно, там где ноги соединяются с телом, тут же забыл о ней, рванувшись в странную битву.

Нелепые существа атаковали отовсюду — сверху, спрыгивая на спины волов и головы людей, справа и слева, вцепляясь в ноги и руки, прокусывая кожу и одежду. В теснине, зажатой между скал, невозможно было построиться, чтобы дать отпор. Но когда первый испуг прошел, народ осознал, что раны, наносимые существами весьма болезненны, но не смертельны. Клювы с наростами не могли вырвать ни клочка мяса из тела, ни сломать кости. Скорее — это были щипки, сопоставимые с гусиными. Даже одежду не могли прокусить. Правда, боли было раза в два больше, да и синяк должен выскочить раз в пять обширнее.

— Ах ты паскуда! — взревел Инвудас, отшвыривая от себя зверя, осмелившегося вцепиться ему в ляжку.

— Так это же черепахи! — раздался вдруг чей — то изумленный возглас.

Бой, словно бы затих, потому что люди, прекращая драку, начинали с изумлением рассматривать кусавшихся тварей. А ведь и на самом деле — огромные черепахи. Только, почему — то без панцирей. И вообще — странные какие — то черепахи. Мало того, что без панцирей, так еще и вовсе не похожи на добродушных неповоротливых существ, питавшихся исключительно листочками и цветами. Это вам не морская бисса, умелая охотница за рыбой и головастиками.

Но недоумение длилось недолго. Как ни крути, щипки «черепах» были болезненными. Особенно они досаждали волам, которые начали нервничать, пятиться и метаться из стороны в сторону, отчего поклажа стала опасно накреняться. Одна из телег, оказавшаяся слишком близко к обрыву, от резкого толчка сползла в пропасть, а несчастные животные, изо всех сил пытались удержаться на краю скалы. Вот, у одного из волов подкосились ноги и он упал на колени, заваливая своего напарника.

— Волов держите! — в отчаянье заорал Инвудас.

Не обращая внимания на атаки «черепах», старший приказчик с невиданной прытью метнулся к упряжке, ухватил за поводья, повиснув на них, словно мешок. Но веса одного человека не хватало, чтобы удержать и волов, и повозку.

— Инвудас, бросай волов! — в бешенстве прокричал Данут, понимая, что не успеет на помощь.

Положение спас Карагон. Вытащив нож, старый возчик рванулся к упряжке и перерезал постромки. Волы и Инвудас повалились наземь, а повозка, гремя рассыпающимися бочками, полетела вниз, разбиваясь о камни и речную пену.

— Сто векшей улетело! Сто! — вопил Инвудас, потрясая кулаками. Подскочив к возчику, ухватил того за грудки и принялся трясти старика: — Ты знаешь, что такое сто векшей? Да ты вместе со своей шкурой и половины не стоишь!

— Да ты сейчас всех лишишься, болван! — в сердцах выговорил Данут, одной рукой отдирая старшего приказчика от старика, а другой, пытаясь попасть мечом в голову очередной атакующей твари.

Данут вдруг сообразил, что «черепахи» не просто кусают людей и животных. За кажущимся хаосом был четкий план — они пытаются столкнуть волов и людей в пропасть. И, похоже, мало — помалу им это удается — вон, растолкав охрану, монстры навалились на волов, оттесняя их к краю, а те, не выдержав натиска, сорвались со скалы.

— Распрягай волов! — закричал Данут. — Режь постромки!

Народ был не глупей молодого приказчика. Сообразив, что только скорость позволит им спастись, возчики принялись резать веревки и кожаные ремни, соединявшие ярмо с повозками. Волы, вырвавшись на свободу, рванули вперед по горной тропе, разбрасывая в стороны черепах, калеча подвернувшихся людей. Бежали как обезумевшие коровы, насмерть напуганные лесным пожаром, позабыв про собственную доблесть в бою с лугяшками — переростками.

— Да ты что удумал, щенок! — кинулся к нему Инвудас. — А ну, возвращай обратно! Кому говорят?!

Набрав в легкие воздуха, старший приказчик собрался что — то проорать, но от удара в живот присел на корточки, заглотив недосказанную команду.

— Хватайте его и тащите, — кивнул Данут двум замешкавшимся охранникам, отбивающимся от черепах.

Выпустить волов на свободу следовало бы раньше. Буйное стадо, пройдясь по тропе, разметало тварей, словно вешняя вода, уносящая старый лед и мусор, скопившийся за зиму. Но все — таки, их оставалось еще немало и людям пришлось удирать, унося на себе тех, кто уже не мог бежать самостоятельно.

Данут уходил последним. Или, правильнее сказать, что сбегал последним? Сказать кому, что пришлось убегать от черепах — не поверят. А поверят, позор останется до конца дней. Ну, кто же в здравом уме и трезвом рассудке представит огромную черепаху без панциря, да еще нападающую на людей? Ладно, будем считать, что наш герой прикрывал отход товарищей. Тем более, что так