— Вы полагаете, что так все и было?

— Разумеется нет. Но эта легенда не так далека от правды, как кажется.

— Любопытно… Однако, если вы не против, вернемся к более приземленным вещам. Мы сейчас думаем, как нам взять след убийцы Предвозвестника. Вы, Серго, считаете что это тот же человек, который стоит за побегом ОБраена, а до этого, как я понял, совершил еще ряд преступлений? И вы свою погоню за ним окончили?

— Не окончил. Приостановил, пока не пойму с кем я имею дело.

— Можем тогда мы принять у вас эту эстафету? Я был бы очень признателен, если бы вы намекнули нам с чего начать. Я же, со своей стороны, постараюсь достать все сведения касательно интересующего вас вопроса, которые смогу.

— Попробую дать подсказку, хотя не знаю, сильно ли это вам поможет. Кроме меня по следу грабителя шел некий Чойс. Он работает на Синдикат. Мы немного отвлеклись на кое-какие обстоятельства связанные, скажем так, с «семейными проблемами», потом побег ОБраена… Так что Чойс, думаю, за это время продвинулся несколько дальше. И вот кое-что из моих записей по этому делу.

— Благодарю вас, друг мой — думаю этого будет достаточно, чтобы сдвинуть нас с мертвой точки. Я пришлю вам все, что обещал как только смогу. У вас тот-же адрес?

— Да. Анна привязана к этой квартире, да и мне она нравится.

— Хорошо. Приятно было снова с вами увидеться. Надеюсь мы как-нибудь увидимся по более приятному поводу. Не связанному с чьей то смертью, по крайней мере.

— И я был рад встрече. Удачи вам в вашем расследовании.

Вукович раскланялся и удалился. Брат Аргус некоторое время молча пил кофе размышляя, потом обратился к Валенту.

— Что думаешь, друг мой?

— Не вижу особых проблем с поиском этого Чойса, если вы про это, наставник.

— Это хорошо. А как тебе теория уважаемого Инспектора?

— Вероятно ли, что мы упустили из виду существование заговора в масштабах Континента? Не думаю.

— Залесье?

— Залесье… — Валент замолчал, раздумывая, потом согласно кивнул, — Да, наставник, мы могли упустить заговор в масштабах континента… Проклятье… Но ведь всех последователей «Князя Огненного» уничтожили еще во времена Древней Империи?

— «Князь Огненный», это не секта, культ или тайное общество, — грустно улыбнулся Аргус, — Это идея. Она бродит в умах и принимает разные формы. Но суть одна — месть. «Огонь — это палач и зверь, ваш голос и ваш гнев, кинжал раба и доспех нищего. Пожирающий посевы хозяев, их дома, их храмы и их жизни. Стоящий дешево, но берущий дорогую цену. Это сила бессильных. Огнем воздай им за свою кровь. Огнем воздай им за свой пот. Огнем воздай им за свои слезы. Славься Князь Огненный и воздай им за нас».

Не всякий может позволить себе меч. Не всякий может защитить себя. Но любой может взять огонь и сжечь то, что ему ненавистно. Сперва в прямом смысле — доведенный до отчаяния раб брал факел и поджигал хозяйство жестокого хозяина. Его примеру следовали другие, и потери были столь велики, что имперское жречество придумало то, что мы сейчас зовем «Литания укрощения огня». Однако это не помогло — нельзя убить идею, не искоренив почву для неё. В ход пошли яд, нож, удавка. Когда вокруг много тех, кому нечего терять, то мысль умереть унеся с собой мучителей, идея дающая право убить то, что ты считаешь злом, умереть сделав перед этим мир лучше — опасна. И очень привлекательна. До сих пор.

— Тут я с вами согласен, наставник — идеи заменить справедливость Его на самосуд и бунт сейчас популярны как никогда. Однако при чем тут, тогда, этот «Феникс»? Не логичнее ли предположить, что это просто преступники-одиночки которые подражают ложным кумирам и пытаются копировать их повадки? Отсюда и схожесть почерков.

— Вы недооцениваете ум Инспектора. Подражателей он бы выявил. Так что, если это действительно одиночка, то меня данный факт пугает.

— Почему, наставник?

— Не бери в голову. Давай сперва все как следует выясним. Надо найти все, что сможем на упомянутого Чойса и пусть сестра Ливия использует Дар чтобы найти его. У меня есть план.

Глава 5

Долгоморск

Майор Коваль вышел из служебного вагона и огляделся. К нему, через толпу пассажиров и встречающих, уже протискивался молодой паренек в шоферской спецовке и кепке, из под которой выбивались непослушные кудри. Махнув ему, Коваль выбрался из толпы к лавочкам.

— Здрасьте, товарищ Майор! А я вас уже заждался!

— Заждались? — Коваль посмотрел на часы, — Вроде поезд пришел по расписанию?

— Это да, но дело ответственное, так что я пораньше приехал. Мало ли! Я — Гриша.

— Коваль Сергей Захарович — очень приятно. Так насколько вы раньше приехали?

— Да за час!

— Ничего себе… Ваша инициатива, или начальство так за меня переживает?

— Моя… Встал в шесть, поезд приходит в восемь. Умылся, побрился, позавтракал, машину проверил, а все равно еще час ждать. Вот и решил подъехать пораньше, с людьми поболтать — всяко веселее, чем по квартире круги наматывать.

Махнув рукой он повел Майора через здание вокзала на стоянку, по пути гордо рассказывая, что здание совсем новое — построено пять лет назад и лучшего вокзала, пожалуй, даже в столице не отыщешь.

Это было, отчасти даже верно — если до войны тут, в авральном режиме, строили флотские объекты, то после началось бурное развитие гражданского строительства. Новый вокзал был в числе тех вещей, в которых Долгоморск нуждался больше всего — количество приезжающих каждый год увеличивалось, поэтому маленький Старый Вокзал оставили для пригородных поездов, а за ним, практически в чистом поле, за несколько лет вырос Новый Вокзал — монументальное здание с колоннами, крытыми перронами, гранитными лестницами и просторным залом ожидания. На одной из его стен располагалась главная гордость местных железнодорожников: огромная карта-мозаика увенчанная перекидным табло с названиями приходящих и отбывающих поездов, чей маршрут подсвечивался на карте лампочками. Под картой, смущенно потирая шишки, стояло двое приезжих которые, засмотревшись на это чудо техники, столкнулись лбами.

В противоположном конце зала был небольшой музей железной дороги. Десяток чигизов в пестрых халатах, возглавляемые седобородым аксакалом, бродили между экспонатами, с почтением слушая как старец что-то рассказывает периодически поднимая вверх узловатый палец, дабы подчеркнуть важность сказанного. Их жены, оставленные присматривать за детьми и вещами, столпились вокруг питьевого фонтанчика — сказывалась, видимо,