И это воспоминание вдруг родило во мне догадку. Ведь Павлов что-то такое и применил ко мне! Я не могу активировать Дар — это не просто так. Явно какой-то блок. Но какой именно? Неужели Павлов мог делать что-то подобное, что и я?

Я проследил за своими энергетическими потоками — благо Аматару научил это делать. И довольно скоро обнаружил одну интересную закономерность. Дар рождался, рос. В этом сомнений не было. Но вот выйти не мог, словно что-то сдерживало его во мне. Теперь уже было очевидно, что это какое-то воздействие извне.

Только вот разобраться с этим не удалось — приходилось отбиваться от жестких выпадов Павлова.

Противник, поняв, что от меня не стоит ждать угрозу, перешел в более активную фазу боя.

Посыпались удары и надо отдать должное Павлову — владеть боевыми техниками он тоже умел.

Я отбил выпад, ушел под руку, контратаковал.

Противник оказался на чеку.

Захват, уклон. Это был не Крыса с его чувством всесилия, которое его и похоронило как бойца. Крыса не развивался, избивая только самых слабых и от того почувствовав себя могущественным. А вот Павлов, казалось, не пропускал ни одной тренировки вплоть до сегодняшнего дня. Удивительно, что его тело продолжало пребывать в таком дряблом виде, рождая ложные оценки.

Еще одна черная воронка полетела в меня и на этот раз достала — зацепила локоть и швырнула меня так, что едва не вывернула руку.

Я полетел к стене, больно ударился. Павлов презрительно фыркнул. Потом подошел ко мне и тихо, так чтобы никто, кроме нас не услышал, процедил:

— Угрожать мне думал? За свои слова еще ответишь.

Это он имел ввиду нашу первую встречу, когда он начал мне грозился тем, что я не сдам экзамен. Я тогда его знатно напугал. Осадок видимо у первого зама остался, вот он и мстит. Мелочный дядька.

Павлов щелкнул пальцами и над моей головой начала образовываться черная воронка, едва не сдирая волосы с макушки.

— Допрыгался! — прошипел сквозь зубы Павлов.

— К-хм, не слишком ли сложное задание для экзамена? — прошамкал один из членов комиссии — сухой старичок, поправляя очки.

— Вполне нормально! — отмахнулся тот.

И вновь зыркнул на меня.

Я попытался отстраниться от воронки, попутно вновь взывая к Дару. Согнул ногу, пытаясь оттолкнуть от себя Павлова. Что-то круглое лежащее в кармане пилось ребром в кожу.

Монета — всплыло в голове. Та самая, которую мне подарил Евграф Крысеев в знак примирения на дуэли. Символический знак до сих пор лежал у меня в кармане штанов — Марина заботливо постирала одежду и вернула все содержимое карманов на место.

Догадка поразила меня.

Пазл сложился сразу и я вдруг понял, почему у меня не получалось активировать Дар. Эта самая монетка и является блокирующим артефактом, который не давал мне как следует развернуться! И как сразу не допер? Павлов, едва подошел ко мне, активировал кругляш. И теперь я как младенец против него.

А Крысеевы вновь оправдали свою фамилию. Так подло поступить! Я спас их человека от шального выстрела, а они вот такое «спасибо» подкинули. Времени не теряли. Кто знает, может весь этот спектакль с дуэлью только и был разыгран для того, чтоб покинуть мне блокировку Дара?

Выгадав момент, я вытащил из кармана монетку. Простой рубль, ничем не примечательный. Но только теперь я увидел по краю едва заметные руны. Значит чутье не подвело.

Увернувшись от вихря, я кувырнулся вперед и рванул на коленях прочь. Прошмыгнув под ногами Павлова, поднялся. И со всей силы швырнул монету тому в спину. Я понимал, что просто так артефакт работать не будет — его нужно активировать, — но мне просто хотелось выплеснуть накопившуюся злость.

Павлов обернулся. Увидев на полу поблескивающую монету, враз изменился в лице. Он все понял. И испугался. Блок был снят, а значит…

Я ухмыльнулся. Настала моя пора демонстрировать свои умения.

— Неплохо! — срывающимся фальцетом произнес Павлов, поправляя сбившийся на лоб волосы. — Вполне неплохо. Предлагаю на этом и…

Договорить он не успел.

Я активировал Дар — он пошел по мышцам и венам ледяной волной, мощной и страшной. А потом полупрозрачным потоком устремился на противника.

Павлов захрипел — волна была слишком большой, даже для него.

Кто-то из комиссии подскочил, но я уже не обращал внимания. Я тянул из Павлова все, что только можно было — и силу, и Дар, и душу. Ярость заполнила меня и я не мог остановиться, хотя понимал, что приблизился слишком близко к недозволенному.

Павлов хрипел, глаза его выпучились, лицо покраснело, потом и вовсе посинело.

— Пушкин! Что вы делаете?! — возмутился старичок. — Вы же его убьете!

— Я. Сдаю. Экзамен! — отчеканил я, усиливая воздействие.

Мне хотелось посмотреть на что я способен, какова граница моих возможностей.

— Вы сдали экзамен! Сдали! — старичок повернулся к остальным членам комиссии. — Ну что же вы молчите?

— Сдал! Сдал! — засуетились те.

— Отпустите Павлова, ради бога!

Я нехотя ослабил хватку.

Противник тяжело и сипло задышал, упав на колени. Некоторое время все смотрели на него, как он дышит, страшно и с присвистом. Потом все тот же старичок отодвинул стул, вышел из-за стола.

— Пушкин, это не достойное поведение!

— В чем же оно выражается? — поинтересовался я.

Мне правда было интересно.

— Вы едва не убили первого помощника декана!

Я повернулся к Павлову, пожал плечами.

— Он жив. А я всего лишь сдавал экзамен. Причем бумажный мне отклонили вы сами, разрешив сдать только подтверждение на Дар. Я и продемонстрировал этот Дар. Причем хочу напомнить, что господин Павлов самолично вызвался его принимать. Вы отговаривали его, но он не согласился.

Крыть комиссии было нечем.

— Сученыш! — хрипло прошептал Павлов, потирая раскрасневшуюся шею.

Я хотел ответить этому уроду чего покрепче, но не успел. Дверь с грохотом отворилась.

— Что тут происходит? — внезапно раздался властный женский голос и комиссия вдруг зашепталась.

Я обернулся и увидел седую женщину, высокую, в черном наряде, больше похожим на монашеский балахон. И только серебряная звездочка, украшенная россыпью алмазов, говорила о высоком статусе гостьи.

Еще даже не слыша шёпот комиссии, я понял, что это мадам Смит — сама глава Школы. Однако даже не это внезапное появление меня сейчас напрягло в больше степени.

Смутил клинок, который она держала в руках. Лезвие оружия было окровавлено.

Глава 17. Бал (I)

— Что вы тут делаете? — вновь повторила свой вопрос Смит.

В