Ежов последовал за вождём, предвкушавшим тёплое свидание с трубкой, что наполнит его тело никотином. Кабинет представлял собой просторное помещение с диванами, на которых он частенько отсыпался. Они уселись за длинный стол с аккуратно разложенными письменными принадлежностями и пепельницей. За окном солнце светило вовсю, весна пробуждалась. Короткие шторы успокаивали нервы Сталина, никто не подкрадётся незамеченным.

-Ты утверждал, что есть новые доказательства заговора со стороны высших военных чинов, - сразу перешёл к делу Сталин, поджигая табак. – Сколько месяцев талдычишь об одном и том же, будто дятел, ей-богу. Надеюсь, в этот раз предъявишь что-то лучшее, чем показания любовниц. Бабы – Зло, дорогой товарищ. Особенно, когда они хотят отомстить бывшим мужчинам.

-Боюсь, дела обстоят настолько скверно, что не остаётся иного выхода как задержать маршала Тухачевского, - сказал Ежов.

-Клим подбил тебя?

-Товарищ Ворошилов не имеет к этому никакого отношения.

-Ну да, прямо сама невинность! Они несколько лет воюют друг с другом за место под кремлёвским солнцем. Ладно, рассказывай, что к чему.

-К нам поступила записка от одного из курсантов разведшколы, - продолжал тараторить Ежов. – Он подслушал важный разговор между полковником Ноздрёвым и его лейтенантом. Похоже, оба поддерживают заговор против советской власти. Ноздрёв с Тухачевским старые приятели, не удивительно, что он вплёл его в свои сети.

-Неужто всё так серьёзно? – Сталин отложил трубку на край пепельницы. – Мы можем доверять словам этого курсанта?

-Более чем, парень искренне предан партии, истинный коммунист! Его показания совпали с допросами бывших работников НКВД, которые признались в том, что Тухачевский подбивал их на переворот. Гай, Волович, Прокофьев… все клянутся, что маршал мечтал о том, как вас, товарищ Сталин выкинут в Москву-реку, где вы утонете, захлёбываясь и визжа как поросёнок… уж простите, это слова Тухачевского.

-Да неужели? – Настроение вождя портилось с каждой минутой. – Скверно, Николай Иванович. Я до последнего верил в невиновность маршала. Голова-то светлая, сколько свежих мыслей по перестройке армии. А тут на тебе, получите и распишитесь, предатель Родины!

-Чего было ожидать от царского офицера? – хмыкнул Ежов. – Все они одним миром мазаны. Ненавидят советскую власть, хотят восстановить империю! Никоненко утверждает, что…

-Кто такой Никоненко?

-Курсант разведшколы! Известно, что Тухачевский всегда восхищался немецкой армией, налаживая связи с нацистскими прихвостнями. Не удивительно, что он стал вражеским агентом! С помощью Ноздрёва он ввёл своего человека в Германию, который будет связующим звеном между высшими чинами Вермахта и маршалом. И всё это под видом шпионажа и добычи важных сведений о секретных технологиях Рейха.

-Постой, постой! – Сталин поднялся из-за стола и стал нервно расхаживать по кабинету. – Молотов самолично выпросил у меня разрешение на внедрение разведчика в стан врага! Нас всех обманули? Ты это хочешь сказать?

-Нет сомнений, обвели вокруг пальца, товарищ Сталин!

-Сукины дети!

Иосиф сжал кулаки. Не нравилось ему это чувство, быть шутом на деревенской ярмарке. Он лидер величайшей страны в мире, никто не смеет пудрить ему мозги.

-У Тухачевского запланирована поездка в Англию, - продолжал вещать Ежов. – Нельзя выпускать его за границу, спрячется как крыса среди половиц капитализма!

-Но и вспугнуть не в наших интересах, - кивнул Сталин. – Не допустите его поездку под выдуманным предлогом. Спланируйте чёткий план по аресту всех подозрительных элементов. Нельзя, чтобы сбежал хоть один ублюдок.

-Будет сделано!

Ежов подскочил со стула и отдал честь. Вот зачем Сталин назначил его главным чекистом. Этот человек лишён эмоций, сердце его давно покрылось коркой. Плевать, что три класса окончил и едва умеет считать. Главное достоинство – он не останавливается, для него нет моральных устоев. Арестует и казнит собственную мать, если надо. Он как собачка, что тявкает на здоровенного бульдога, готовая защитить хозяина любой ценой. Будет нападать до последнего, не боясь смерти, лишь бы доказать свою верность.

-Если враги проникли даже в нашу разведку, - покачал головой Сталин, - то, что ожидать от остальных ведомств? Они могут быть повсюду, словно плесень разрастаться среди коммунистов.

-Все ответят за свои преступления! – кивнул Ежов. – Я каждого за яйца возьму, скручу и вырву, если надо!

-Приступай!

Сталин махнул рукой, давая добро.

Эпоха репрессий входила в решающую стадию…

Интерлюдия 8

-Собираешься ночевать у меня?

Виктор не понял вопроса, настолько ушёл в путешествие в прошлое. Несколько секунд пялился в экран монитора, за которым очумелый пропагандист с лицом побитого пса взывал к уничтожению вражеских агентов. Вылитый Геббельс на минималках.

-Честно говоря, дома оставаться опасно, - ответил блогер, стараясь не выдать волнения. – Всё время кажется, за мной придут фараоны. Меня мог опознать тот спецназовец, да и тебя тоже…

-Не трясись от страха попусту, - фыркнул Антон. – Я видел глаза того молодчика, в душе он трусливее зайца, что сбегает от волка. Ничего он не сделает, будет держать язык за зубами. К тому же, зачем позориться? Его остановил безоружный гражданский, засмеют в отделе.

Виктор кивнул. Он не мог поверить, что с момента их встречи в переулке прошло меньше двух суток, казалось, пролетела целая жизнь, наполненная событиями, словно пасхальный кулич изюмом. А ведь это только начало истории, которая способна перевернуть сознание миллионов людей. Если окажется правдой, конечно.

-Так тебя подставили? – спросил он. – Никоненко мне сразу не понравился, помню подобных типов и по школе, и по универу. Скользкие, мерзкие, готовые на всё, лишь бы проскочить наверх. Сила дня них важнее ума и порядочности.

-Об этом мне рассказал сам Никоненко, но гораздо позже, - ответил Антон, отхлёбывая чаю. – Наша встреча оказалась тёплой, если понимаешь о чём я.

Виктор встал из-за стола и подошёл к окну. Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в розовые оттенки. В стране всё ещё действовало чрезвычайное положение, внизу проскочили три автозака, спешащие на главную площадь.

-А что с Вебером? – спросил он, оборачиваясь и скрещивая руки на груди. – Помог справиться с эмоциями?

-О, да, - кивнул Антон. – С той поры он стал моим лучшим другом, если бы не его помощь… честно сказать, вряд ли бы я протянул долго. Хотелось совершить глупость. И убийство Рихтера лишь одна из безумных мыслей, что меня посещала.

-Ты мог всё бросить, - сказал Виктор. – Уехал бы из страны в какую-нибудь Швейцарию, начал новую жизнь!

-Не в моей