Расслабься, позволь себе забыться, так говорила Мари? Сван красивый юноша. Может быть близость с другим человеком, это как раз то, что мне нужно? Забыться. Шаг по ступеньке. Забыться. Ещё шаг. Поворот ключей в замочной скважине. Не думай о серых глазах, Камелия. Для тебя там нет ничего, кроме боли. С твоим сердцем уже однажды поиграли, так не позволяй себе теперь играть с чужим. Будь серьёзной.

Вот дверь закрывается. Неловко стою по центру комнаты и тереблю в руках связку ключей. Подходит ко мне. Наклоняется. Будь что будет.

Рука Свана нежно проводит по моим волосам, потом по щеке, приподнимает голову за подбородок. Его губы касаются моих губ. Нежно, аккуратно, потом чуть сильнее. Отвечаю на поцелуй. Стараюсь не думать о том, что что-то в этом поцелуе не так и не то. Его рука скользит по моей шее, потом по спине, по талии. Дыхание становится чуть прерывистым.

Рука опускается.

Сван перестаёт меня касаться, отходит на шаг назад, падает на стоящий в комнате стул и закрывает лицо руками:

— Прости, нет, не могу.

Я стою в полнейшем замешательстве по центру комнаты, сбитая с толку и вовсе глаза смотрю на разворачивающуюся передо мной картину. Сван убирает руки от лица, улыбается чуть грустной улыбкой оглядывая меня и повторяет:

— Хочу, но не могу. Будто бы телёнка закалывать веду. Ты же этого совсем не хочешь. Или не хочешь, или не готова, одним Богам только известно, почему ты позвала меня к себе.

Браво Камелия. А ведь ты считала себя куда более зрелой, чем этот парень.

— Я… — но он прервал меня, не дав мне вымучить из себя и фразы.

— Нет, я сам не должен был, я слишком торопился. Просто, вы с Мари ведёте себя так, словно, когда мы доедем до конечной точки, то потом растворитесь в воздухе. Мне этого не хотелось. Хотелось как-то зацепить тебя, чтобы после приезда в Нордвиль, у меня осталась какая-то связь с тобой. Я знаю, что всё наверняка не так просто, но если бы был шанс…

Я порывисто села на колени перед ним, взяла его за руки и заглянула в его тёплые, карие глаза:

— Послушай, я не думаю, что наше общение прекратится, после того, как мы приедем в Нордвиль. Я думаю, мы могли бы видеться иногда. Или быть может, я смогла бы предложить тебе…ладно, это потом. Но ты уже оставил в моей душе большой след, потому не думай, что я просто исчезну с концами. Конечно, изначально, так бы оно скорее всего и было, но за последние дни многое поменялось.

— Спасибо тебе, — тепло ответил он. Потом немного подумав, добавил, — Надеюсь я не буду потом сожалеть о своём сегодняшнем поступке всю свою оставшуюся жизнь. Ты невероятно красива.

Я смущённо улыбнулась:

— Останься, поговорим о всякой чепухе, отдохнём от дороги.

— Хорошо, только я отойду умыться. Мне…нужно немного времени перевести дыхание.

Пока его не было в комнате, я сбегала за кое-какими закусками и кувшином вина. Мы уселись прямо на пол и первые полтора часа действительно говорили о всякой ерунде, вроде: “Почему волки важны для леса и их нельзя бесконтрольно отстреливать?” или “Какая медовуха лучше, горячая или холодная?”. Сван попросил рассказать меня о тёплых землях, и я постаралась рассказать ему всё, что могла вспомнить, о своей родной стране. Плавно разговор перетёк в истории о моём детстве и о том, каким засранцем был Маркус.

— Сейчас я думаю, что он просто бесился от того, что хотел порой больше времени проводить со мной, а я всё время сбегала при первой возможности в сад.

— Ты любила быть в одиночестве?

— Не совсем…Эм, я проводила время со своим другом.

— Другом? — Сван вскинул брови.

— Нет, даже не спрашивай, всё слишком запутано. Я сейчас порвала все связи с ним.

— Он тебя обидел?

— Да, очень сильно.

— Знаешь, если просто закрывать глаза на какие-то неразрешённые конфликты, то они могут сильно портить жизнь. Может быть стоит попробовать поговорить… Ты пытаешься выглядеть строго, но на самом деле, невооружённым взглядом заметно, что ты очень ранима.

— Эй! — я слегка ткнула его в плечо и он рассмеялся, — Ладно, может быть когда-то я с ним поговорю. Но пока что я к этому совсем не готова. Слишком болезненным будет этот разговор.

Я сделала глоток вина для храбрости и пошла в атаку:

— Я рассказала тебе о юге, теперь твой черёд рассказывать о севере. Только не удивляйся, мои вопросы могут звучать очень странно. Но…кто у вас тут правит?

— Хм, а ты разве не слышала? Такой скандал был, всё пытались замять, но я думал это разлетелось по всему миру.

— Я скажу, что я вообще ничего не знаю о династии твоей страны.

— Даже так… — он задумчиво потёр подбородок, — Несколько веков здесь правила династия Нослепуман. Но их ветка очень трагично оборвалась. У последних короля и королевы родилась дочь, с ликантропией. В одно из своих обращений она убила своих родителей и сбежала. Престол занял её дядя, со стороны матери. Потом и его не стало, потому правление взял на себя один из его министров в качестве регента. Они так и не успели разобраться, как быть дальше с престолонаследием, как объявилась дочь Нослепуманов. Заявила о своих правах на престол, взяла власть можно сказать силой, устроив переворот. Правила три года. А потом внезапно исчезла. И к власти вновь пришёл регент. Никто не знает, что же там произошло с настоящей наследницей, но поговаривают, что её убили. Или, что её держат в плену, пока она не даст наследников регенту.

Я отчаянно пыталась не показывать ужаса, который овладел мной. Как показала практика, Сван не так уж плохо подмечает мои эмоции, потому я пыталась максимально аккуратно подбирать слова:

— Вот как…действительно странно, что я ничего не слышала об этом. А кому же тогда служат витчхантеры?

— Регенту. Наследница, Какис Нослепуман, сильно упразднила ремесло витчхантеров, как таковое, их оставили только для борьбы с мороком. Но после возвращения регента, лорда Акменса, витчхантеры вновь стали сильны.

— И что же ты сам думаешь об этом регенте?

— Да ничего, честно говоря. Дела в правительстве будут идти, как идут, вне зависимости от того, что я об этом думаю. Потому я и не заморачиваюсь. Налогов больше не стало, уже хорошо. От голода тоже не помираем. А работа в этих краях всегда была