Шрифт:
Закладка:
Царю предложение подполковника гвардии понравилось. Тем более, он и так очень не хотел дробить свои воинские силы на части на направлении. Ведь враг еще был силен, а его армия, даже гвардия (!), хоть и окрепла, но оставалась не сильной. Другое дело, что он сомневался теперь уже в возможностях Дмитрия:
— Брат мой Коралус много солдат в Прибалтику дать не сможет, но несколько тысяч оставит точно. А ты чем будешь отбиваться, немногими инвалидами? Не смеши меня, дурной!
— Государь, инвалидов гвардии действительно мало, потому ты всех новобранцев гвардии немешкотно оставишь в столице. Гвардия и так теперь сильна!
Петр одобрительно крякнул. С самых первых лет в гвардии существовала практика новобранческих команд. Сам Дмитрий прошел через нее под наставничеством сержанта Шмидта. И только потом, обучившись, окрепнув морально и физически, новобранцы переходили в собственно гвардию. Князь Хилков вовремя вспомнил этот эрзац-резерв гвардии. Ведь это тысячи человек, пусть и новобранцев.
А Дмитрий неутомимо продолжал:
— Хочу еще, государь, просить тебя о некоторой милости. Не очень большой, хотя это еще как посмотреть. Дашь, государь?
Петр посмотрел подозрительно на своего офицера гвардии. Он очень не любил, когда его поданные начинали говорить невнятно. И ладно еще женщины, — он одобрительно посмотрел на княгиню Хилкову, которая наконец-то взялась за свою бабью долю и носила в животе очередного ребенка, — но мужчина, это уж через чур!
— Ну чего тебе, — спросил он после некоторого молчания, — деньги, дом в Санкт-Петербурге, людей, только немного, а то ты и так крепостных набрал, не знаешь, куда девать.
Дмитрий одобрительно кивнул. Царь к месту сказал про людей. Конечно, он зря поспешил винить его в незнании. Крепостных он, как правило, всегда распределял по государственным нуждам, а у государства нужд было намерено. Да и не хотел он казаков брать в крепостные. Ну так, немножко и добровольно. Ха-ха, кто пойдет ко мне своей волей в крепостные?
Петр, не желая говорить, неодобрительно молчал. Ай, придется самому говорить. Не хочется, но придется. Какой шум будет. Царь ведь и говорить не думал об этом.
— Государь, в лесах прибалтийских казаки каторгу проходят, — осторожно сказал Дмитрий и не ошибся в реакции царя.
— Нет! — категорично отверг тот любое ослабление. И ведь не случайно. Казаки, что Донские, что Волжские не только были крайние ретрограды, но еще регулярно поднимали кровавые бунты, в которых гибли солдаты и офицеры не только армии, но и гвардии!
Так, милости у монарха сегодня не дождешься. Придется искать другие варианты, очень уж казаки нужны в будущей войне.
Сказал об этом негромко вслух. Не глупый ведь государь, прекрасно понимает, что больше готовых солдат не найдешь окромя казаков. Те-то с детства воевать начинают, по молодости хорошие воины. А тут война у столицы, а казаки лес рубят, срамота одна!
Однако Петр упорно замотал головой. Мол, не пущу крамольников, много на них крови православных, не проси!
Что-то он не туда прошел. Может и не надо просить? Ай, людей надо, и не простых крестьян, а бывалых воинов.
Налил еще по чарочке, серебряные стаканчики, так любимые Петром. Выпили, закусили. Водка была крепкая, князя Хилкова, два тоста оказалось достаточно, оба опьянели. Под это Дмитрий заговорил мягко и удивительно изысканно, а царь немного одумался. Не женщина ведь, не будешь просто потакать своим желаниям.
— Государь, — вкрадчиво сказал пьяненький оратор, — война на носу, а воевать некому. Ежели рекрутов брать, то когда они станут солдатами. А тут какие вояки будут, кровь с молоком, секи не хочу!
— Не, этого мало, — упорно сопротивлялся не менее пьяненький царь, — а ежели они у тебя опять начнут бунтовать. Вот ведь будет докука — с одной стороны враги внешние — шведы, с другой стороны враги внутренние — казаки. Думал, князь? Тебя ведь первым вздернут, казачий защитник!
Думал, как не думал, своей ведь шеей рискую. Опять заговорил, понемногу уговаривая монарха:
— Государь, а что мы будем иметь иначе? Ведь гвардию придется оставить, а то и половину армии. И с чем ты будешь воевать? Брат твой Каролус померанцев в бой бросит, а ты шишами станешь отбираться!
Петр промолчал, лишь досадливо махнул рукой. Мол, сам понимаю, но ведь и я не Господь Бог, солдат из земли не достигаю.
Уже хорошо, ломается царь. Осталось только додавить сильным доводом, а лучше сразу двумя и не стандартными, а сильными:
— Государь, на каторгу пошли не самые кровожадные и злобные. Сааме вожаки и палачи, виновные в убийствах, сами уже погибли в боях. А этих я знаю так хорошо, что готов дать за ним кровную присягу. Позволь мне, мин херц, купить их и они станут моими людьми, а я стану присягать за них, как своих крепостных!
Попаданец см чувствовал, что сказал сильно, а уж самодержавец, которого баловали в это время очень даже не часто, просто замолчал, очарованный. Эта победа! Гм, если казаки не зарежут.
С царем Петром Алексеевичем они еще много говорили, выпивая и закусывая. И если царь не воспринял крепость водки, то попаданец просто устал и обрадовался небольшой победе. В общем, в конечном итоге оба были растащены слугами по кроватям совсем никакие.
Утром он проснулся с неприятной мыслью. Вот почему так жизнь неодинакова. Причем твоя — обязательно плохая, а у собутыльника хорошая? Вот Петр Алексеевич — Самодержец Всероссийский и жена его Марта Скавронская — слово против не скажет. А он — гм, лишь князь Хилков… нет, пример не хорош, Хилковы — не Романовы, но ничуть не хуже.
А жена его Дарья Хилкова, прелестница и красавица, хоть и капризна, но ничуть не хуже. О-о-о, попаданец Дмитрий твердо знал, что и Марта умеет нервы вить у Петра только так, и Дарья ей в пример не лучше. Женщина- женщине не сравнится!
Похмелье, что ли, с утра, вот и ипохондрия. Или ждет не дождется, когда дражайшая супруга проснется и начнет пилить? Так она в любом случае будет испытывать нервы. Беременна же! И что тут нервничать?
Дождался, когда осенний промозглый день как бы нехотя посветлеет, вышел из дома, умылся холодной водой с льдинкой, бр-р. Но голове и
