— Согласно моим данным на вас числится: невыполнение приказа, убийство политического лица, угроза жизни и здоровью гражданскому лицу, оскорбление начальства, нарушение приказа первого контакта… Два раза. Кр… Кража военного имущества?

Он посмотрел на меня с лицом типа «ты серьезно?», а я пытался вспомнить что за имущество я вообще мог украсть. Ну, за исключением Хроноса ничего не… а… А! Бронежилет! Я же не вернул тогда броник.

Вот пидор, сдал меня!

— В общем, очень и очень много зафиксированных нарушений, за которые вам грозит половина жизни за решёткой в лучшем случае.

Мне что-то не очень сильно понравилось, к чему он клонил. Как будто петлю на шее затягивал, чтобы тюпотом какой-то финт сделать на который я точно дуду согласен.

— Но есть другой вариант. Вы можете присоединиться к проекту официально в качестве первого Преторианца.

— И что я буду делать в таком случае?

— Я же говорил, зачем он разрабатывался, разве вы забыли?

— Как такое можно вообще забыть, — пробормотал я. А затем добавил громче. — что буду делать конкретно я. Я же боевик, не способный ни на что кроме ведения боевых действий. Тем более, без каких-то указаний.

Я, честно говоря, не то чтобы забыл что он там час назад мне плел… Я его тупо прослушал. Только часть с подчинёнными вывела из состояния неслышанья, так сказать… Хотя не, помню.

— Я вас спросил, зачем вы вытащили с планеты драгонианку и ИИ. Вы мне ответили честно. Так что… Я вам скажу так, господин Скайлов. Я видел много. Я общался с разными людьми и знал их биографию получше их самих. Многие говорят что в человеке главное быть сильным, быть бесстрашным или умным. Быть добрым. И знаете, то что говорят зачастую отличается от того что они делают. Как поступают и к чему стремятся.

Он говорил и выглядел какими-то поникшим. Другим. Я от такой перемены даже немного завис, с чего такие откровенности?

— Вы недооцениваете себя, господин Сквйлов. Крайне сильно недооцениваете. Вступление в Проект сугубо доброволен, так что у вас всегда будет выбор, — продолжил Орсов, сняв очки и протерев их. — я дам вам время всё обдумать до завтрашнего утра. Можете всё поразмышлять над этим, отдохнуть и ответить мне хорошо подумав.

Он сказал это, встал из-за стола и вышел. Через пару минут за мной вошли двое охранников, которые уже отвели в камеру и оставила там. Даже наручники не надели, что странно.

Выбор у меня будет, да конечно! Выбор, блин… Это как выбор между прыжком со скалы и выстрелом в висок. В первом варианте хотя бы шанс выжить будет, но это ведь тоже выбор! Самое интересное, полковник сразу поставил перед фактом: ты в дерьме, но это поправимо, выбирай: либо дерьмо уменьшается, либо увеличивается. Даже доброжелательность снятыми наручниками показал, чтоб я сделал «правильный» выбор. За-ши-бись.

Кстати, я так и не узнал, что произошло с драконидкой. На пилота мне плевать, я её впервые в из зни вижу, пусть хоть в шлюз в открытый космос её запускают, но с Шихой мы месяц по лесам дастали. Да и раны старые она мне пыталась залечить, так что не совсем чужой человек. Нужно будет про неё узнать, а то её как забрали в мед корпус, так я её и не видел, да и раны побаливать начали. Только это всё нужно будет сделать потом. Сейчас же неимоверно сильно хотелось спать.

Так что решу что делать как-раз завтра.

***

— О-о-о-ой чтоб всё это…

Просыпаться было очень больно. Крайне. Мало того, что старые раны от стрел зудели как черт знает что, так ещё и все синяки с гематомами с заброшенной базы запели с новой силой. И показали они себя вот именно после того как я лег спать. Видимо, вчера организму было не до того, хе… Хоть раздеться нормально успел.

— Так, господин Скайлов, на выхо… Ох, ёлки… — пробормотал охранник, подходя к камере. — я… Сейчас!

И он убежал. Сука, как же всё болит-то! Это наверно наказание за вчерашнее решение. Или за всё то дерьмо что я делал. Вспомнить бы что я делал только…

Мужик пришёл минут через пять, но уже не один а с какой-то бабой в белом комбезе научной станции.Она тащила с сабой какой-то чемоданчик, медик наверно, не знаю. Охранник открыл дверь и впустил её внутрь. Ученая же в свою очередь начала возиться с чемоданчиком.

— А, этот. Сейчас, вчера на него времени не осталось, так сегодня сделаю…

В камере был небольшой стол, на котором она разложила его содержимое и начала что-то переливать, пересыпать. В какой-то момент вытащила что-то типа магнита для наушников, поднесла его с моему уху и вытащила этот нерабочий кусок важных технологий. Наконец-то! Не прошло и двух месяцев, блин…

Затем меня оькрлоли какими-то препаратами, залепили ссадины. В общем, привели в полный порядок.

— А на груди у него что? — спросил наблюдавший за процедурой мужик с ключами.

— Похоже на разряд током, — пояснила медичка, открывая наконец и браслет на руке. — не смертельно, но скоро сам пройдёт. Я могу только боль облегчить.

— А это не опасно? Ну, что что он там… вообще есть.

— Опасно это было первые пару дней. Теперь уже поздно опасаться. Готово, — сказала она, наконец доколов свои медицинские шприцы и заклеив меня почти полностью. — через полчаса всё снять, боль должна пройти. Остальное как обычно.

— Мне его через полчаса только толкать? Он нужен сейчас.

— Только через полчаса, — кивнула медик. — и ни минутой позже.

Они вышли оставив меня опять одного. Мда, как-то сумбурно получилось себе ещё полчаса свободы выиграть. Ладно, шучу, на самом деле я всё решил и так. Нужно просто кое-что уточнить, пока есть возможность.

Охранник приперся через полчаса, как и оговаривалось. Пришёл, помог отклеить всё это медицинское нечто, дал собраться и вывел из камеры. Опять в допросную. Орсов уже сидел там со своей любимой кучей планшетов, спиной ко мне.

Не боится ведь даже.

— Ну что, господин Скайлов? Каково ваше решение? — сходу спросил он, как только я сел напротив.

Ощущение, как будто никто никуда и не уходил просто… Всё