— Спасибо, — поглядывая на дрон, в самое ухо шепчет Тейн, помогающий мне идти. — Я уже думал, хана мне. Сам-то справишься?

Криво усмехаюсь:

— Да. Если до кровати доживу.

То ли боль притупляется, то ли привыкаю к ней, но световые эффекты уходят, зато начинаются спазмы и тошнота. Улегшись на кровать, прошу Тейна оставить меня. Оглядываюсь в поисках того, что можно было бы сунуть в рот и сжать зубами, не нахожу и просто стискиваю челюсти.

Жужжащий надо мной дрон устремляется ниже, чтобы оценить масштаб повреждений, но прячу рану рукой.

Закрываю глаза и мысленно желаю конвертировать одно свободное очко в выносливость, подтверждаю запрос. Хватаю рукоять ножа, сжимаю ее и выдергиваю. Я не чувствовал, как входило лезвие, зато сейчас… Мир темнеет, потом вспыхивает, с трудом сдерживаю крик. Подтягиваю колени к животу, укладываюсь набок и замираю.

Боль отступает, теплой волной захлестывает чернота.

Просыпаюсь от дикого голода. Программа вопит, что мне нужно поесть белковой пищи, иначе организм начнет есть себя. Рядом на стуле обнаруживаю очищенные плоды опунции и нарезанное кусочками мясо. Даже если это гиена — пофиг. Заталкиваю в рот пару кусков, жую их — вроде не гиена, мясо мягкое. Или я так голоден, что просто не обращаю внимания на такие мелочи. Отправляю в рот еще два куска, заедаю опунцией. Проглатываю мясо недожеванным, еще два кусочка.

Адекватное восприятие реальности возвращается, клонит в сон. Замечаю, что я в спальне один, за окном темно, и с улицы доносятся приглушенные голоса, крики. Что там такое? Опять штурм? Пошатываясь, выхожу на улицу, где все толпятся вокруг разведенного костра. Моя команда предусмотрительно натаскала на стены валуны. Надана и Лекс с арбалетами и Вэра с луком смотрят на запад. Эристан, напевая, жарит мясо на костре. Уперев руки в боки, за процессом наблюдает Аркан, несколько часом назад умиравший от жажды. Тейн, еще утром погибающий от ранения, сидит на земле, подтянув колени к животу.

Сквозь треск дров, выплевывающих снопы искр, прорывается далекий рокот мотора — где-то неподалеку орудуют гемоды.

— Чьего вы всполошились? — нараспев произносит Тейн. — Все равно им нас трогать запрещьено.

Кашляю, привлекая к себе внимание.

— О, Леон проснулся! — радостно восклицает Эристан.

— Я ненадолго. Что у вас?

— Арбалетные болты собрали, итого двадцать пять. Плюс два ножа, учитывая тот, что был в тебе. Веревки, кошки — богатая добыча. Парень, который тут лежал, кстати, умер.

— Салют был, — продолжает Тейн нараспев, который ближе всего ко мне. — Минус дьевятнадцать чьеловек сегодня. Итого минус двадцать дьевять. Остался сьемьдесят один.

— Ночью гемоды минимум двадцать человек выпилят, — говорит Лекс, спустившийся со стены. — Они трусливы, думаю, будут уничтожать малые группы и одиночек… Эристан, ты сжег мясо! Вэра это делал, когда огонь уже прогорел. Вэра! Спустись, глянь.

Эристан убирает обугленные куски, нанизанные на проволоку.

— Это гиена! Горелое не так будет вонять!

Карталонец Вэра, умеющий лучше нас обращаться с огнем и выживать в дикой природе, неторопливо спускается, останавливается возле костра и заключает:

— Рано. Я скажу когда.

— Таки сюда прут! — кричит Надана, свет фар приближается.

— Им нас трогать ньельзя, — без особой уверенности повторяет Тейн.

— Зато нам их — можно! — радостно объявляет Надана. — Все вам, суки, вспомню! — она показывает кулак воображаемым гемодам.

Вэра оттесняет Эристана от костра, забирает у него проволоку с мясом, смотрит на него и качает головой.

— Огонь должен погаснуть…

Программа рекомендует мне спать еще два часа, желаю всем спокойной ночи, разворачиваюсь, и тут Надана кричит:

— Кажется, к нам гости. Трое или… Нет, двое, бегут от гемодов.

Все бросаются к лестнице, только Вэра остается у костра жарить мясо, будто ничего не происходит. Превозмогая головокружение, поднимаюсь последним.

Наша крепость находится в долине, окруженной холмами, с севера и запада они подходят почти вплотную, а вот те, что на востоке, откуда едут гемоды, гораздо дальше.

Вдалеке то вспыхивает, то гаснет свет фар трицикла, то въезжающего на холм, то спускающегося. Когда он поднимается, золотистое сияние высвечивает два силуэта, движущихся к крепости, а потом их поглощает чернота. Им до нас еще метров сто пятьдесят. А вот и трицикл: две фары, как два слепящих прожектора, ореол поднятой пыли, рассеивающий свет, рев мотора, как рык голодного льва.

— Открыть ворота! — командую я, и стоящий рядом Эристан глядит непонимающе.

— Не понял…

— Впустить этих двоих.

— Но они нас чуть не вырезали! — возмущается он.

— Нам нужны люди. Выполняй!

Голова кружится так, что картинка двоится, но остаюсь на стене. Трицикл съезжает на ровную поверхность, подсвечивая бегущих, им до нас остается метров пятьдесят. Грохочет что-то крупнокалиберное, и силуэт справа, всплеснув руками, падает, второй ускоряется, петляя из стороны в сторону. К реву мотора добавляется скрежет распахиваемых ворот. Снова выстрелы, но преследуемый падает за кучу камней.

— Тейн! — кричу я стоящему рядом смуглому парню. — Спустись к воротам, подстрахуй Эристана.

Сверху наблюдаю, что Вэра оставляет мясо и берется за лук.

— Если сможешь кого-то из них завалить, сделай это, — кричит Надана Вэре и обращается к бегущему чужаку, который уже совсем рядом: — Давай, мужик, поднажми! Давай, прикрою! — она стреляет в трицикл из арбалета, но результата не видно.

Вэра выходит из ворот, натягивает тетиву, спускает ее… Водитель бьет по тормозам, трицикл окутывает облако пыли.

— Падлы, аааааааа! — вопит раненый гемод.

Мужик, лежащий в укрытии, вскакивает и летит к воротам. Сверху отлично видно, что на трицикле установлена огромная пулеметная турель, здоровый гемод сменяет раненого, и скоро будет жарко.

— Не высовываться! — ору я. — Всем в укрытия!

Начинаю спускаться, и в этот момент грохочет очередь. Чпок-чпок-чпок! — впиваются пули в закрывающиеся створки ворот. Валяющийся на земле спасенный хватает воздух открытым ртом, таращит глаза. Он рвал жилы из последних сил и не может отдышаться.

Сострадание +2 (итоговое 3).

Ворота прошивает вторая очередь, пули не пробивают сталь, но с нашей стороны образуются вмятины.

Надана, занявшая позицию на стене, кричит:

— Давайте попытаемся их завалить, отберем технику и огнестрел и всех завоюем! Вэра! Лекс, тащи ружье!

Услышав ее, гемоды включают мотор и катят прочь. Надана показывает им неприличные жесты, материт, обзывает ссыкунами. Сбегает к нам, ее трясет от возбуждения и от злости, она достает из кармана пачку сигарет, поджигает одну от угля костра, жадно затягивается.

— Бабу им подавай. Хер тебе промеж булок, а не баба!

— Это ты к чьему? — интересуется Тейн, привалившийся к стене у ворот.

Надана с азартом, сдабривая рассказ крепким словцом, делится тем, как эти гемоды чуть не прикончили их с Лексом. Собрав последние силы, сканирую новенького, который все не может отдышаться.

Инджо Цэте, 33 года

Уровень 2, ступень 4, снайпер

Физическое развитие: 15

Духовное развитие: 7.

Смуглый, то ли азиат, то ли нет, не разобрать в темноте.

— Надана, Лекс — за главных, — распоряжаюсь я, направляясь в спальню. Падаю на кровать и вырубаюсь.

Просыпаюсь затемно, и снова от голода. Доедаю вонючее гиенье мясо, на сей раз горелое и, не вставая с постели, просматриваю свои характеристики. Теперь я гармонично прокачан:

Сила: 15,

Ловкость: 15,

Выносливость: 15.

Выносливость — 15? Получается, бегая вчера по пустыне, я добил недостающее до четырнадцати, а потом вкинул еще единицу? Прекрасно. По идее, можно бы спать и дальше, но я бодр как никогда, а потому выхожу во двор в сопровождении неизменного дрона, замечаю две фигуры на стене. Дежурит Тейн, а второго нахохлившегося дозорного не узнаю — то ли отбитый у гиен Аркан, то ли новенький. Подхожу ближе, чтобы считать информацию… Так и есть, новенький, Инджо Цэте.

Ощутив мой взгляд, он оборачивается и долго всматривается в темноту двора.

— Это Леон, лидер группы, — говорю я.

— Спасибо, что впустил, — отзывается Инджо.

— У Инджо есть интьересная информация. — Тейн все так же сидит к нам спиной, обозревая дали. Доносится еле слышимый крик и перестук пулемета гемодов — совсем неопасный, как треск камней, осыпающихся по далекому склону.

Спасенный не спеша спускается, а у меня в голове вертятся мысли, которые раньше вообще не волновали. Да, я видел по телеку, что в других зиккуратах живут не похожие на меня люди: темнокожие, или преимущественно рыжие, или