Дылда мнется, но все же решается спросить:

— У меня день рождения на каникулах. Зайдешь?

Вот ведь настырный. Пытаюсь достучаться до него:

— Широ-сан, я не против прийти в гости. Но только ты хорошенько подумай, нужно ли тебе это. Я сильно изменился в последнее время. И вовсе не потому, что могу запускать огненных зайцев по округе. Глаза бы мои на эту гадость не смотрели... Нет, я просто знаю, чем буду заниматься. И чем уже занимаюсь. Боюсь, что через пару месяцев твои мама и папа очень не одобрят таких знакомых.

— Это почему?

— Потому что взрослые не любят босодзоку. Настоящих, я имею в виду, а не ряженых гопников из подворотни. А я собираюсь сколотить собственную команду. Или даже уйти в высшую лигу. И таких знакомых родители желают видеть у себя дома в последнюю очередь. Такова жизнь.

Не, бесполезно. Упрямый мой бывший приятель.

— Я почти весь класс приглашаю. Даже если мы и не будем дружить, все равно...

— Как скажешь. Лично я — не против. Когда с датой определишься — скажи. И что там насчет подарка?

— Мияко собирает. Я хотел бы приставку, вот ребята и решили сброситься.

— Понял... Значит — с тебя дата.

Подошел к воображуле, заметил, как у нее испугано дернулись ресницы.

— Коннитива, Танака-тян, — стою рядом, стараюсь не нависать. Похоже, дурацкая затея с Иошиэки имела последствия. Наверняка семейка Ота успела нажаловаться родителям подружки на ее поведение. — Я так понял, мы собираем на приставку для Широ-сана?

— Да.

— По сколько с носа выходит?

— По тысяче. Но не все могут столько заплатить, дороговато получается.

Достаю бумажник, добываю оттуда две бумажки по пять тысяч каждая.

— Вот, с меня. Если будет не хватать, скажешь потом, ладно?

Возвращаюсь на свое место. Крутившаяся недалеко Эйко подходит с независимым видом — разговор она не слышала, но смысл и так очевиден.

— В гости пойдешь к Широ-сан?

— Да.

— Вы же вроде поругались?

— Скажем так, мы вряд ли поедем вместе на пикник за город, но почему бы не попробовать праздничный ужин? Мама у Широ-сан готовит замечательно.

Утолив первое любопытство, девушка трогает пальцем лацкан пиджака и уточняет:

— Можно поздравить с обновкой?

— Ага. Старый костюм совсем уже износился. Пришлось менять.

— И за сколько взял? Я таких в магазинах не видела.

Смеюсь в ответ:

— Не поверишь, ценник не знаю. Брал все сразу, кучу нагреб и оплатил разом.

— Но выглядит неплохо...

Нашу беседу прерывает учитель информатики. Он, кстати, единственный не нагружает меня дополнительными заданиями. Я стараюсь сильно не демонстрировать мой реальный уровень, а он доволен, что не донимаю его вопросами по компьютерам. Прекрасно сосуществуем, одним словом.

***

Заинтересовавшись ревом моторов, проходивший по коридору директор Кимура подошел к окну и задумчиво стал разглядывать группу мотоциклистов у главного входа. Чтобы босодзоку нахально приезжали посреди бела дня в школу — это редкость. Но большую задумчивость у директора вызвала знакомая фигура на ступеньках — Тэкеши Исии собственной персоной. Вот кого увидеть рядом с байкерами директор не ожидал — так это его.

Стою на асфальте, разглядываю подкативший агрегат и офигиваю. Держите меня семеро — это же “Урал”! С коляской, чернильно-черного цвета. За рулем гордо восседает один из парней Горо Кудо. Имени его пока не знаю. Но рожу запомнил, у меня вообще прорезалась фотографическая память на лица и документы.

— Масака! Демоны вас раздери, где вы такую штуку добыли?

— Нравится? — довольно улыбается Горо. Он гарцует на любимом Судзуки. — Их всего три в Токио. Русские только начали поставлять. Зверь-машина. А самое главное, для него подходят обычные водительские права. Не надо как байк регистрировать. А чтобы байк поставить на учет — это такая волокита...

Знаю. Байкеров полиция мурыжит при любой возможности. И за попытку гонять без номеров — можно железного коня лишиться моментально. Но все равно — внушает.

— Шикарно, просто шикарно. Вот на этом я бы пассажиром прокатился... Ладно, пойдем мое барахло грузить. Только я очень прошу, Горо-сан. Мне еще здесь два года учиться. Если вы кого-нибудь из преподавателей грозным видом испугаете, меня точно сожрут. Так что — надо заниматься формированием правильного имиджа. Ты же знаешь, кто такие босодзоку?

— Кто? — спрашивает главарь банды, ставя мотоцикл на подножку и жестом подзывая остальных.

— Вы — новые самураи на колесах. А самураи серьезные люди. Они ведут себя соответственно и уважают старших. Вы же не какие-то дешевки из хангурэ.

Сравнение понравилось. Вся могучая кучка расправила плечи, сделала рожи кирпичом и двинулась за мной следом. Самое забавное — что идут вежливо, не раздвигая плечами ошалелых школьников. Просто воплощение рекламы “вступайте в лучшую босодзоку Йокогавы!”

Два мешка с книгами уволокли без моей помощи, мне лишь достался пакет с тетрадями. Пока из спортзала топали на выход, успел раскланяться со всеми встречными. Никто с вопросами не лез, замечания не делал. Учителя вообще сгрудились рядом с директором на выходе со второго этажа и молча разглядывали нашу процессию. Помахал рукой Кимуре-сама, выбрался на свежий воздух. Там рядом с “Уралом” стояла госпожа Накадзима. Чего это вдруг англичанке понадобилось рядом с байкерам — без понятия.

Но старушка оживленно общалась с девушкой, которая восседала на железном коне. Все верно — Тошико в больнице, а это вторая боевая подруга в банде.

— У моего отца был похожий мотоцикл, — поворачивается к нам Накадзима-сэнсей. — В детстве он меня катал на нем... Тэкеши-сан, когда ты меня прокатишь? Или у тебя пока нет своего байка?

— Я пока еще не заработал на таких красавцев. И упасть боюсь. У меня карма перекошенная, обязательно с него свалюсь при случае. Поэтому буду искать себе что-то четырехколесное. Но как только обзаведусь собственным транспортом, обязательно приглашу вас прокатиться, Накадзима-сэнсей. Даю слово.

— Это хорошо. Я знаю единственный приличный ресторан вне Йокогамы. Туда и съездим.

Царственно попрощавшись, старуха уплывает. Гото тихо спрашивает:

— Это директриса?

— Нет, это наш штатный палач. Учитель английского. Директор нас вообще на завтрак без приправ ест.

— Тяжело тебе, Тэкеши-сан. Подумай, может в самом деле ко мне пойдешь?

— Уже поздно, живым отсюда еще два года не выпустят. Ладно, поехали. Нам еще на всю голову ушибленную в больнице навещать.

***

Увидев знакомое лицо, попросил притормозить. Сидевший за рулем “Урала” Макото ювелирно притерся рядом с открытым окном полицейской машины.