Дыхание сперло. Я кинулась в комнату к комоду, чтобы найти такой же, мой. Я была в шаге от истерики, выбрасывая вещи на пол, пытаясь удостовериться, что мой на месте.

Все моё нижние белье было разбросано по полу квартиры, тонкие стринги и хлопковые трусики валялись повсюду.

— Лина! — голос Дика был достаточно напряжённым, он все еще был в коридоре, разглядывал фотографии.

— Дик! Его нет! Слышишь, лифчика нет! — меня трясло и я отказывалась верить в происходящее. Эта история набирала обороты, и уже не оставалось сомнений, что они придут за мной. Они ищут меня.

Он подошёл ко мне, продолжая держать в руке пачку фотографий. Его лицо не вселяло в меня уверенности, оно было растерянное. Дик обвёл комнату взглядом, словно проверяя — могла ли я пропустить красную ткань.

То, что в коробке был именно мой лифчик могло значить только одно — они были здесь, они были в моей квартире, копались в моих вещах. Маньяк, разгуливающий по улице и убивающий женщин, был в доме, где я чувствовала себя защищённой… Мне не хотелось находиться тут и минуты…

Дик обнял меня, прижимая к себе и передавая своё тепло. Меня это успокаивало, нервная дрожь стала постепенно отступать.

— Бояться, это нормально. Слышишь? — тихо сказал он. — Нам придётся вызвать сюда криминалистов.

— Не хочу, пожалуйста… Не хочу чтобы кто-то знал… Не хочу, чтобы кто-то еще рылся в моих вещах!

— Тебе нужно взглянуть. — Дик протягивает стопку фотографий, на которую мне совсем не хочется смотреть. Если это напугало его, то что почувствую я, глядя на них?

В стопке было больше пятидесяти фотографий. Перед глазами все стало расплываться.

— Невыносимо здесь находится! — я отодвинулась от Дика, отходя от него на несколько шагов и вытирая тыльной стороной руки слезы. — Умоляю, давай уйдём из этой квартиры.

Меня трясло и мне было душно, казалось, что одежда сдавливает тело, вытесняя кислород. Меня знобило. Бросало в жар. Я впадала в истерику. Казалось, что из любого шкафа может выбраться Некто, чтобы нанести по мне удар.

Дик согласно кивает и помогает мне выйти в коридор, закрыть дверь на ключ, он перехватывает пачку фотографий, который валятся из моих непослушных рук.

Только на улице мне становится легче, удаётся вздохнуть полной грудью. Кровь поступает к голове, и я начинаю лихорадочно соображать.

На фотографиях была я на протяжении последних девяти лет, с самого чёртого лагеря. Там была я в розовом купальнике с Ритой, той самой, с которой я была в лагере. Другие фотографии относились к более позднему времени: я на выпускном в школе, в университете, на свидании… их было много и все они снимали меня в самые интимные моменты. Последние из них были сделаны сегодня, на них была я и Дима, танцующие. Кто-то сделал эти фото в моей квартире меньше часа назад.

— Я попрошу Рената приехать, мы обыщем все сами. Никто ничего не узнает. Тебе нужно сейчас успокоиться и подумать, кто мог пробраться к тебе домой, не взламывая дверь. Ты давала кому-нибудь ключи?

Мозг лихорадочно перебирает все возможные варианты. Ни у кого кроме меня и родителей нет ключей от квартиры. Соседям я никогда не оставляла дубликат. Ни одного подозреваемого.

Дик набирает номер Рената в телефоне и звонит ему, он бросает ему три предложения, одно из которых состоит из моего адреса и отбивается. После чего он подходит ко мне и обхватывает ладонями лицо, невыносимо долго всматривается в него и вгрызается в мои губы. Его язык проникает все глубже, заключает мой рот в плен, подчиняет разум, дурманит. Разве может быть поцелуй таким развратным и возбуждающим?

Глава 8. Святое семейство Дик

Каждый угол выпотрошен, все вывернуто наружу, стало доступным всем присутствующем.

Хоть Ренат с Диком и старались действовать максимально деликатно в этой ситуации, половина вещей все равно были хаотично разбросана. Теперь Дик точно знал обо мне все…

Много ли могут рассказать вещи о своём хозяине? Он видел все моё нижнее белье, тампоны и крем от угрей и даже марганцовку от бородавки. Все мои тайны были скрыты. Никто не идеален, но как же стыдно, когда мужчина, который тебе нравится — рассматривает крем от твоих угрей. По лицу Дика было видно, как он еле удерживается от комментариев.

Я старалась себя успокоить, не нервничать. Меня это мало должно заботить сейчас…

Мужчины нашли в моей квартире множество скрытых камер и записывающих жучков. Весь мой дом был напичкан дорогой техникой, следящей за мной неизвестно сколько времени. Это не просто угнетало или наводило ужас, это вводило в состояние оцепенения, я смотрела на все немного со стороны, словно была в кино.

Я была под колпаком все эти годы. Мне удалось сбежать из лагеря, но люди, работающие там, кто бы они не были, не забыли о моем существовании. Что во мне было такого, что они хотели от меня? Какое предназначение я должна исполнить?

— Я проверю отпечатки пальцев, результаты будут завтра. Но все это… что это вообще значит? — Ренат приехал ко мне быстро, почти без лишних вопросов. Даже постарался делать вид, что ему не интересно, почему ему нужно проверить мою квартиру. Он даже делал вид, что не замечает, как периодически Дик касался меня, слишком интимно для обычных коллег.

Но когда они нашли десятки камер и жучков, броня Рената стала давать сбой. Последней каплей послужили фотографии, которые Дик попросил изучить и провести несколько тестов. Ренат был мастером на все руки.

— Давай не сейчас. — отмахнулся Дик. — Санычу пока не слова.

С этими словами Дик достал из кармана джинс портмоне, из которого в последующем достал долларовые купюры и протянул их Ренату. Тот охотно взял их, недоверчиво посмотрев на меня. Я же при этом обмене заставила себя отвернуться.

— хорошо. До завтра, точнее уже до сегодня? — пробурчал Ренат и направился к выходу. — Пока, Ангелина!

— Пока…

Мне было противно тут находиться, касаться предметов, невыносимо было даже просто сидеть. Я не чувствовала себя тут спокойной или защищённой. В голове не укладывалось, что пока меня не было дома, кто-то хозяйничал в моей квартире, мог делать все, что ему заблагорассудится с моими вещами. За мной наблюдали постоянно.

— Не нужно судить Рената, у него у сына ДЦП, он бы и бесплатно помог. — по лицу Дика было трудно