Шрифт:
Закладка:
— К-каким братом? — Я на всякий случай даже выглянул из-за дерева.
В ресторане совершенно точно сидел Витька. С Дашей. Брат у меня один, и близнеца, как в индийских фильмах, у него нет. Я точно знаю: мир бы не выдержал двух таких м… чудаков.
— С Виктором Анатольевичем Черновым! — Торжество в голосе Аллы было таким нарочитым, что до меня наконец дошло. Моя ненаглядная почти бывшая жена решила ударить в самое больное место. Сменить, так сказать, одного брата на другого, чего я всегда боялся, с самого начала нашей истории. Не по-настоящему, но откуда ей было знать, что я сейчас за ним слежу? Точнее, не совсем за ним.
Упоминание о Витьке в считанные секунды выводило меня из себя. Я держал себя в руках — в отличие от сегодняшнего дня! — но она слишком хорошо меня знала, чтобы не понимать, что происходит.
— Поздравляю! — сообщил я ей и нажал «отбой».
Братец мой уже давно сменил мишень. Даже думаю, что пресловутое письмо от Аллы могло быть и правдой: она его больше не интересовала, потому он и не ответил.
На мгновение я испытал жалость к этой женщине, которая так гордилась нашим с Витькой соперничеством за нее, что построила на нем свою последнюю, самую отчаянную атаку.
Но именно этот звонок помог мне прийти в себя.
То, что Алла делала так неуклюже, глупо и бесполезно, я собирался делать агрессивно и с чувством собственной правоты. Возвращать человека, который сделал совсем другой выбор.
Представляю, как бы веселился Витька, если бы узнал, чем я тут занимаюсь. Как был бы счастлив, что задел меня. А уж если бы я ворвался туда и устроил красочное мордобитие со звоном стекла и ломанием мебели, радости его не было бы предела.
И Дашу он бы точно не выпустил из когтей, пока не довел бы ее, не унизил как следует, правильно понимая, что унижает тем самым меня.
Даша не Алла. Ей публичный скандал не принесет никакой радости, даже если мы будем стреляться из-за нее.
Поэтому я вернулся к машине, сел в нее и некоторое время сидел в тишине и темноте, опершись на руль и положив голову на руки. Хотелось заснуть и не просыпаться. Долго. Долго. Может быть, никогда.
Но все кончается — кончилась и минута слабости. Я завелся и поехал в свою новую совершенно пустую квартиру, где из мебели был только кожаный диван, два барных стула и дизайнерский торшер. Все, что мой приятель купил к нынешнему моменту. Зато он давал мне полный карт-бланш на выбор обстановки.
Только не хотелось.
Я купил по дороге шаурмы, съел в машине и, поднимаясь в лифте, мечтал только упасть и уснуть, чтобы сбежать из мира хотя бы ненадолго.
Очередной звонок от Аллы застал меня в прихожей.
— Богда-а-ан… — Голос был еще более томный и явно пьяный.
— Я тебя забирать не поеду, — предупредил я. — Все, Ал, мы уже чужие люди. Либо не пей, либо сама справляйся, я не такси.
— Не надо меня забирать, мне и тут хорошо…
— И ты звонишь мне об этом сообщить? — устало вздохнул я. — Ну рад за тебя.
— Мы с твоим братом…
— Неинтересно, — отрезал я.
— Витенька, между прочим, ушел за презервативами… — проворковала она. — А я решила дать тебе последний шанс. Тебе все равно?
— Абсолютно, — вздохнул я и завалился на раскладушку.
Телефон бросил куда-то на пол и постарался не впускать в свои мысли картинки, как Витенька идет за презервативами, а ждет и смотрит на экран телефона, кусая губы, — Даша.
Я уставился в некрашеный потолок абсолютно пустым взглядом.
Но через пару секунд встрепенулся, вдруг почуяв сквозняк надежды в своем затхлом унынии.
Этот самый потолок навел меня на одну мысль…
Теперь по утрам меня встречало не нежное «Доброе утро» от Богдана, а какая-нибудь пошлая картинка от Виктора. Часть из них была на французском — и следующим сообщением он объяснял, в чем соль шутки с лягушкой, распластанной по стеклу. Не всегда мне хотелось это знать, но стоило пару раз фыркнуть, он долго извинялся и объяснял, что у них во Франции так принято: немножечко пошлости только разогревает женщину. И обещал обязательно научиться находить границы.
«Так когда у нас следующее свидание?»
Хотелось ответить, что никогда. Но я пока выкручивалась, ссылаясь на завал на работе, хотя целыми днями шлялась по соцсетям от безделья.
Светка мрачно сообщила, что Алла ей похвасталась полным успехом миссии «Соблазни собственного мужа».
— Говорит, никакая девица с низкой социальной ответственностью ее не переплюнет, она Богдана как облупленного знает, и после того раза у них прям второй медовый месяц. Очень уж он обрадовался будущей беременности.
— Сдаешься? — тихо спросила я, допивая свой кофе. Который день никакая еда в меня не лезла. Ничего, похудеть полезно.
— Вот еще! — Светка сверкнула глазами. — Сейчас выяснится, что она не залетела, — тут-то я и пригожусь!
Хотела бы я иметь хоть половину ее уверенности в себе и десятую часть упорства.
На будущее. С каким-нибудь другим мужчиной.
Сейчас я просто устала от этой драмы и больше не хотела ни за кого соревноваться. Мужчины есть мужчины. Сколько бы они ни пели про неземную любовь, от халявного секса мало кто откажется. Это ведь жена!
Знакомая история: Валентин говорил мне, что я дурочка, раз ревную его к жене. Это же как мастурбация или оргазм во сне — не считается изменой.
Вот и Богдан наверняка…
Мне не очень верилось, что он прямо носит Аллу на руках, как она рассказывает, но дыма без огня не бывает. Не стала бы она настолько нагло врать. Но как-то все складывалось один к одному: и отказ от поцелуя, и забытые «добрые утра», и нежное объятие с «нелюбимой» супругой.
— Даш, чего грустишь? — спросил меня начальник, жизнерадостный дядечка лет сорока пяти с «трудовой мозолью» на пузе и блестящей розовой лысинкой. — Молодая же, красивая, где твои цветы и конфеты от поклонников?
