Михаил Васильевич Возницын был мобилизован на фронт рядовым в сентябре сорок первого года с Казанского порохового завода, где работал станочником. Воевал на Волховском фронте первого и второго формирования. Награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. Демобилизован по ранению летом сорок четвертого года в возрасте сорока трех лет. Следовательно, в настоящее время, то есть весной одна тысяча девятьсот сорок восьмого года, ему было сорок семь лет.

Через два месяца после демобилизации устроился в вагоноремонтные мастерские мастером в колесный цех. У начальства находится на хорошем счету. Трудолюбив. Исполнителен. Требователен к подчиненным.

Был женат. А осенью сорок четвертого развелся, причем инициатором развода выступила жена Михаила Васильевича. Оказывается, в жизни бывает и такое: три года ждала мужа с фронта, а через три месяца после возвращения Михаила Возницына взяла да и развелась. И ведь не пил мужик и не распускал руки. Жили вроде миролюбиво, без скандалов на всю округу, как оно нередко случается. А вот поди ж ты – что-то, увы, у них не сложилось. Вернее, разладилось. Причина развода осталась покуда невыясненной (в личном деле тоже об этом ничего не сообщалось).

Но только до опроса соседей, хорошо знавших чету Возницыных…

Опрос жильцов привел к совершенно неожиданным и весьма интересным результатам. Оказывается, ранение Михаил Васильевич получил в пах – два маленьких осколка батальонного миномета разворотили нижнюю часть его живота, лишив мужской силы, и превратили крупного, внешне здорового мужчину в инвалида. Поначалу супруга Михаила Васильевича относилась к его неудачам в супружеской жизни с пониманием. Даже пыталась различными женскими уловками как-то исправить положение. Увы… Вскоре все разладилось окончательно. Благоверная Михаила Васильевича стала встречаться с хромоногим жилистым сапожником, крепким задорным матерщинником, который был весьма охоч до баб. Он сам и его приятели, столь же просоленные фронтовики, воспринимали такие свиданки прямо в небольшом помещении сапожной мастерской как очередную забаву – ну истосковалась баба без мужской ласки, так чего же ей не помочь. Однако дело зашло далеко, сапожник неожиданно для всех женился и превратился в кроткого супруга, безмерно обожавшего свою женушку. А в сорок шестом у них родился первый сын.

Интересные показания выдала соседка Возницыных Людмила Бирюзова, женщина бойкая, разбитная, проживающая в соседнем доме, которую Щелкунов вызвал к себе для беседы. Когда жена Михаила Васильевича от него ушла, то Бирюзова, не догадываясь об истинной причине развода, стала проявлять к соседу откровенный интерес. Повстречавшись с ним на улице, непременно зазывала «на огонек»; заводила недвусмысленные разговоры; жаловалась, что устала проживать в одиночестве и коротать ноченьки в стылой постели. А то вдруг наклонится перед ним как бы ненароком, чтобы мужик смог обозревать самые интересные женские овалы, не подключая особенно фантазию. А однажды, списав бездействие Возницына на природную стеснительность, решила пригласить его к себе.

– Вот я ему и говорю: бутылочка беленькой у меня завалялась, но вот беда – выпить не с кем. Мишка на приглашение клюнул. Чего ему не выпить на дармовщинку? На следующий день вечерком мы собрались у меня по-соседски, так сказать, – ухмыльнулась Людмила. – Бутылочку распили, покалякали обо всем. Хорошо как-то все начиналось… Тут он окончательно разогрелся – принялся меня за все места лапать. Тоже вроде бы ничего… Вот только дальше почему-то не действует. Ну я решила ему помочь, сняла с себя все, а он на меня смотрит и не раздевается. Я-то думаю, видно, мужик ошалел от такой ненаглядной красоты. Решила сама его раздеть, даже трусы с него стянула. Смотрю, а он вроде бы и не готов… Ну что тут говорить, стала я ему помогать, как могла. А у него все равно даже ничего не пошевелится. Мы и так, и эдак, по-разному пристраиваемся… А никак, хоть ты тресни! Не получается у него. С час где-то проваландались, аж вспотела вся – и все без толку! Только время потеряли… Через пару дней он меня к себе зазывает, говорит, давай еще раз попробуем. Взял водочки, закуску разную. Выпили, посидели, опять не выходит! Раз пять мы пытались – а получилось только раз. И то на пару минут и как-то уж очень вяленько… А получилось это после того, когда он вдруг в ярость пришел, бить меня начал. Я тут ору от страха, думаю – пришибет. Он ведь здоровый как кабан! А он тоже орет на меня, дескать, я во всем виновата, раскинуться мне нужно было пошире. А только куда еще шире-то? Так и ноги разодрать можно. Я ему балерина, что ли, какая-то? Если на такую бабу хочет смотреть, так пусть в театр идет… Силой он меня практически взял. Потом полторы недели в синяках ходила… – Людмила поежилась, будто то, о чем она рассказывала, произошло не далее как вчерашним вечером. Потом закончила: – После того случая я с ним более не виделась. Избегала с ним встречаться. Дважды он ко мне заходил, стучался. Так я замерла в углу как мышь и пошевелиться боялась, думала, что он еще дверь выломает. Такое, с позволения сказать, соитие получилось… Только оно мне и на хрен не нужно! Лучше вообще мужика не надо, чем такого. Ведь он в запале и ярости убить меня мог… – В самом конце разговора Бирюзова попросила: – Вы уж не рассказывайте ему обо мне, а то вдруг еще заявится. Боюсь я его очень.

– Не беспокойтесь, не расскажу, – пообещал Щелкунов.

«Убить мог…» Произнесенные женщиной слова не выходили у Виталия Викторовича из головы. Ну, если Возницын в ярости мог бы убить Людмилу Бирюзову, то почему не мог убить Матрену Позднякову? Захотел овладеть ею, не получилось, пришел в ярость и убил. Такое может быть? Вполне. Это если Возницын и Матрена были хорошо знакомы. А иначе она бы его не пустила в контору артели. Как до этого не пустила бухгалтера Рауде. М-да. Задачка…

Больше от соседей Михаила Возницына майор Щелкунов ничего полезного не услышал. Правда, одна женщина обмолвилась в разговоре, что ее сынишка видел как-то Возницына и Матрену Позднякову вместе. Но он был в школе, и переговорить с ним в этот день не удалось.

На следующий день Щелкунов заявился к этой соседке вечером, когда ее сын-школьник точно был дома. Парнишка был старательный – высунув слегка язык, что-то выводил в тетради, беспрестанно макая перо в черницу-непроливайку.

– Коляня, поди сюда! – позвала сына женщина.

Мальчик послушно подошел.

– Ну что, мам. Я же уроки делаю, – недовольно произнес он.

– С тобой человек хочет поговорить. Он из милиции.

– Я ничего такого не сделал, – убежденно заявил Коляня и исподлобья посмотрел на Виталия Викторовича.

– А речь пойдет вовсе не о тебе, – успокоил его Щелкунов, ободряюще улыбнувшись, – а о твоем соседе Михаиле Возницыне. Ты ведь знаешь его?

– Ну знаю, – последовал ответ.

– Ты видел его с Мотей Поздняковой?

– Это которую убили? – вскинул глаза на майора пацаненок.

– Ее самую, – подтвердил Виталий Викторович.

– Ну видел, – ответил Коляня. И добавил: – Два раза.

– Ты давай рассказывай! – поторопила сына мать.

– Ну а чего тут рассказывать… – начал Николай. – Первый раз я их на улице Кирова увидел. Мотя с базара с бидоном молока шла, а тут пацаны к ней какие-то пристали. Окружили ее и стали деньги требовать.

– Ты мне об этом не рассказывал, сынок, – встревоженно произнесла мать.

– А чего тут рассказывать-то? – пожал мальчик плечами. Посмотрев на Щелкунова, продолжил: – Дядя Миша как раз мимо проходил. Он сначала спросил, что вам нужно от девочки. А потом их всех разогнал.

– А что он им сказал?

– Сказал, что родителям про них ничего рассказывать не станет, а сам накажет как надо.

– А Матрена что?

– А Матрену он проводил почти до дому…

– А второй раз, когда ты его видел? – теперь уже майор Щелкунов заторопил Коляню.

– А второй раз тоже видел на улице Кирова, – не стал медлить с ответом Коляня. – Он ее мороженым угощал…

– Понятно, – невесело протянул Щелкунов.

– Я вам помог? – с интересом спросил Коля.

– Еще как помог. Только никому не рассказывай о нашем разговоре.

– Хорошо, буду молчать.

* * *

Вот и замкнулся круг, все встало на свои места.

В субботу, четырнадцатого февраля, Мотя открыла Возницыну дверь кооператива, потому что он вызывал у нее доверие. А как иначе следует относиться к человеку, который выручил тебя из беды? Только с уважением. А Возницын уже задумывал против девочки дурное. Вот только у него в очередной раз ничего не получилось. Мерзавец пришел в ярость – и убил девочку…

Теперь оставалось провести новое опознание.

Вернувшись в отделение, Щелкунов вызвал к себе оперуполномоченного Рожнова.

– Знаешь, где Возницын работает?

– Мастером в вагоноремонтных мастерских. Я ведь был у него, когда материал по нему собирал. Кое с кем из его коллег беседовал.