Сайлас

По пути обратно в офис пискнул телефон, извещая, что пришло сообщение. От Фейт.

Сегодня домой не вернусь. Веди себя прилично. Хотя беспокоиться не о чем…

Я облегченно вздохнул и отправил смс Сильвии.

На сегодня я закончил. Завтра буду, как обычно.

Не дожидаясь ответа, я повернул машину. Вместо того, чтобы направиться в «Марш Фарма», поехал прямиком в квартиру, к счастью, пустую. Я залез в душ, но вода казалась не слишком холодной. Пробегающие по коже мурашки не могли погасить жар, пылавший у меня внутри.

«Черт тебя побери, Макс».

Я подставил голову под струи воды, ожидая, пока тело забудет, как смотрел на меня Макс. Я сидел рядом с ним, так близко, что ощущал запах мыла и тепло его кожи. Когда он ел, я наблюдал за его губами, за руками, что ловко орудовали палочками, и мне хотелось…

«Чего? – требовательно спросил тренер Браун. – Чего бы тебе хотелось от его рук и губ?»

– Ничего, – пробормотал я.

Ничего. Правильный ответ. Макс стал моим другом, вот и все. Это не запрещено. Черт, я отлично мог бы дружить с парнем, не превращая все в нечто… большее.

Вот только проклятая папарацци уже все испортила.

* * *

– Думаю, вам стоит на это взглянуть, – на следующий день заявила Сильвия у меня в кабинете. – Я отправила ссылку по электронной почте.

Она стояла у меня за спиной, пока я переходил на страничку «Общественности Сиэтла». Истории из этого блога частенько мелькали в онлайн-газетах и на сайтах СМИ.

«Хреново».

Я поерзал на стуле, чувствуя, как Сильвия нависла надо мной. Слава богу, она стояла за спиной и не видела моего лица.

Тут и там в статье мелькали фотографии – мы с Максом в «Джинджер-Гарден». Заголовок просто кричал: «Холостяк-миллиардер увивается возле таинственного незнакомца».

– Черт возьми, – выдохнул я.

На всех фотографиях я практически сидел у Макса на коленях. Неважно, показывал я ему папку с данными об опиатах или мы спорили по поводу счета, смеялись или болтали, наши лица всегда находились в нескольких дюймах друг от друга. Я пролистал статью, ища какие-либо намеки, что папарацци догадалась о теме нашей беседы. Или засняла крупным планом лист из папки. Ничего. Лишь непристойные сплетни и намеки.

«А где же Фейт Бенсон? Сайлас Марш уже несколько недель не появлялся с невестой на публике. Неужели красавчик-предприниматель решил с ней порвать? Возможно, увидев, как обходителен ее мужчина с другим парнем, она дважды подумает, прежде чем строить с ним серьезные отношения».

– Чушь собачья, – проговорил я, закрывая ноутбук. – Макс – всего лишь служащий. И друг. Вот и все.

– Что мы ответим? – спросила Сильвия.

Я обернулся, чтобы взглянуть на нее.

– Сильвия, а зачем нам вообще отвечать на сплетни бульварной прессы?

Она резко подалась назад.

– Нет, конечно. Не стоит.

Сильвия ушла, и лед в моих венах сменился жаром.

«Хреново, черт возьми».

Я снова открыл ноутбук и просмотрел фотографии. Макса, в основном, засняли в профиль. В черной коже он походил на темноволосого Джеймса Дина. Я скользил взглядом по фотографиям, от одной к другой, жадно впитывая в себя его образ. Вот он широко, искренне улыбнулся, рассмеялся. А здесь…

«Вот черт…»

Снимок выскочил на экран, и в сердце что-то кольнуло. Взглянув на свое выражение лица, я узнал момент. Макс только что сказал, что я молча победил свои пристрастия. И я ощутил благодарность, ведь кто-то признал – в этой битве я долго сражался в одиночку. Макса не было рядом, когда меня выворачивало наизнанку, а депрессия охватывала с такой силой, что я не раз подумывал сдаться. Но в тот момент, когда он произнес эти слова, я почувствовал, что меня заметили.

Что я больше не один.

«А если статью увидит папа?»

Но, когда дело касалось новостей, отец предпочитал газеты и телевизор. Если бы он вернулся в офис «Марш Фарма», то наткнулся бы на статью. Но дома, прикованный к постели, он ее не заметит.

Я закрыл ноутбук. По крайней мере, я на это надеялся.

* * *

В следующие несколько недель я обнаружил, что считаю дни, не в силах дождаться субботы и уроков игры на пианино с Максом. Только в этот день я смеялся или просто улыбался. Мы шутили и разговаривали, и он чертовски хорошо вел себя с Эдди. Макс обращался с ним, как с обычным парнем, впрочем, не переступая границ, что установил вокруг себя Эдди. Я давал Максу уроки, которые в основном состояли из его плохих шуток и дурачеств. И порой у меня создавалось впечатление, что он пытался меня рассмешить. Будто бы именно в этом состояла его цель, и, если он ее достигал, урок считался успешным.

«Ты подбираешься слишком близко».

Как будто в руке я держал пузырек ОксиПро. И стоило лишь открутить крышку и проглотить несколько…

Вот только в Максе Кауфмане не было ничего ядовитого. Лишь все то хорошее, чего в течение многих лет не хватало мне в жизни.

И это пугало до чертиков.

Как-то в субботу в эркерные окна барабанил ливень. Макс с трудом преодолевал «К Элизе». Эдди позади нас на диване читал «К востоку от Эдема».

Сгорбившись, Макс склонился над пианино, сосредоточенно нахмурив брови, и на несколько мгновений я забыл, кто я и где нахожусь, и просто смотрел.

Он надел облегающую рубашку с длинным рукавом, которая подчеркивала рельефность мускулов на руках и широкой груди. Темно-синюю, и цвет ее лишь оттенял темноту глаз. Пока он играл, прядь густых волос упала ему на лоб. Мне хотелось протянуть руку и убрать волосы, ведь тогда я бы к нему прикоснулся.

«Черт».

Я закрыл глаза, и вокруг меня зашумела Аляска. Хижина, где между сломанными досками свистел ледяной ветер. Земляной пол и мы. Завернувшись в тонкие одеяла, мы смотрели видео, призванное, по словам тренера Брауна, проверить нашу силу духа.