очень отличался от обычного человека. Голова вертелась лучше чем у совы, на руках и ногах было намного больше суставов. Но больше всего радовали пальцы — в них суставов не было, они были как щупальца осьминога. Теперь можно было держать волшебную палочку одним пальцем. А если учесть то, что пальцев на каждой руке семь, то скорость орудования палочкой превышала все мыслимые пределы. С такими руками можно было стать лучшим в мире пианистом. А поскольку это тело сделано метаморфизмом, затраты на его поддержание магией очень малы.

Единственное, что плохо — навыков использования этого тела не было. А при обратной трансформации в прежний вид я натыкался на стены из-за изменения угла обзора. И пару раз выронил палочку — это неудобно, когда у тебя сначала семь пальцев, а через минуту — пять.

На тридцать первом месяце моего пребывания я добился великого результата — заполнил искусственный мирок наполовину. Это действительно успех, потому что половина сделанной работы — это грунт. А остался в основном воздух.

Вскоре был третий год моего заключения. Его я отмечать не стал — передо мной забрезжил путь к свободе.

Теперь мой дом парил над землей. Вскоре мне удалось разработать заклинание для трансфигурации трехмерных моделей растений. Потом я сделал здание-маяк.

С воздухом было достаточно просто, хотя мне было трудно убедить Нагайну им не дышать и летать в защитной сфере.

Три года и надежда уже почти реальна! Это мне ещё повезло — я не учёл, что при использовании трансфигурации буду в ней прогрессировать, и поэтому работал быстрее, чем по графику. На эту годовщину я думал, что сделаю как вернусь. Разрывался между двумя вариантами: запереться с Беллатрисой в доме на неделю и устроить секс-марафон или скупить все магические и маггловские рестораны и хорошо питаться. Даже не знаю, оба варианта столь заманчивы…

Через 41 месяц моего пребывания здесь, мне удалось сделать всё, как было до того момента, как я здесь прошёлся «Пожирателем Материи».

Я всерьез засел за наложение чар на картину и её синхронизацию с картиной Пожирателей.

Через три недели я понял — чего-то не хватает и явно снаружи.

Ещё через две недели я придумал, как это исправить. Пожирателям Смерти было приказано провести Темномагический Ритуал с жертвоприношением оригинальной палочки Тома Реддла, той самой, с пером Фоукса. Идея была проста — этой палочкой колдовал Том, колдовал я, если есть нечто со следом моих чар — это явно палочка. Ещё есть «крестражи», но с ним связываться боязно — магия души вообще не исследована, так как эксперименты проводятся на себе с последующей потерей адекватности и посмертия.

Как мне сообщили по метке, ритуал прошёл штатно. Но я по-прежнему остался здесь!

Через пять дней я обнаружил эффект: если мне приложить руку к картине, и Люциусу приложить в это же время руку к их картине, то я мог легко скидывать Люциусу образы по модифицированной метке. И всё.

Как я этого достиг, я опять решил выпить. Между мной и Люциусом Малфоем возникла связь! Лучше бы между мной и его женой!

Что делать? Я видел только одно решение, которое стандартно для магии. У тебя получилось нечто, но оно не работает? Влей побольше магической энергии! Только не забудь защиту помощнее поставить на всякий случай.

Я вливал в картину магическую энергию изнутри. Люциус вливал в картину магическую энергию снаружи.

Но у меня было перед Люциусом преимущество: я сильнее и в другом потоке времени, а последнее я никому не сообщил.

Естественно, Люциус не мог вливать сколько бы сопоставимые со мной объёмы энергии. С моего разрешения он притащил картину в Родовой Дом, но и источника не хватило. Так началось паломничество пожирателей Смерти Внутреннего Круга к изначально маггловской картине. Руквуд меня уже спросил, откуда мы взяли накопитель магии такого объёма.

Но что-то в картине менялось. Теперь, когда я долго смотрел на неё, мне казалось, что я слышу шорох воздуха, чувствую дуновения ветра.

Ещё через две недели я решил для максимального подобия рисунков уничтожить свой наколдованный дом внутри мирка.

Я был откровенен с собой: могло не сработать. Или сработало бы странно: я бы просто поменялся с Люциусом местами. Но пока не попробуешь — не получится.

Через два месяца я почувствовал… нечто. Это как слепой человек нащупывает путь в туннеле.

Увы, переместиться не удалось. Ни фениксом, ни самому. Стенки мирка по-прежнему были безупречны.

Но магия творит чудеса. Особенно, когда её много.

Ещё через месяц картина впервые подала признаки магического артефакта. Как это описать? Смотришь на рисунок — и ты как-будто там, всё попеременно кажется то объёмным, то плоским.

Наконец свершилось то, на что я надеялся.

Я стоял перед картиной, касаясь её левой рукой и магической палочкой

в правой руке и я почувствовал знакомое ощущение. Приложив ещё одно усилие, ощутил, что я снова превращаюсь в пародию призрака Воскрешающего Камня и меня куда-то несёт. Через миг я уже стоял напротив картины, но это была картина не в моём искусственном мирке, а в комнате дома Малфоев.

Увы, такие объёмы энергии оказались роковыми: едва я из неё вылез, она начала гореть. Я попробовал это потушить, но мне не удалось.

Я ожидал, что меня будут встречать, но ситуация оказалась несколько иной. Во-первых, была ночь. Во-вторых, я оказался в спальне Малфоев — вероятно, Люциус держал картину поближе, чтобы долго не ходить до неё. В-третьих, я явился не вовремя: Люциус и Нарцисса занимались любовью.

Но всё это меркло перед пунктом четыре: меня атаковала защита дома Малфоев. Бороться с родовым источником — глупо. Это примерно соответствует попыткам взять лошадь на руки. Нет, если ты нечеловечески силён — реально, но драться в таком виде? И насколько тебя хватит?

Развернулись мои защитные Чары, принимая на себя атаку защиты дома. Я в это время кинул Петрификусы в Люциуса и Нарциссу, но они были отбиты защитой дома. Я уже хотел использовать Круциатусы, но на засаду это совсем не похоже.

— Люциус, что ты не рад меня видеть? Отключи защиту дома, иначе твои дети останутся без наследства, — сообщил я. Развалить родовой источник — задача не простая, без поддержки не справиться, но наврать всегда можно.

К моему удивлению, Люциус не шевелился и не отвечал. Я применил к нему легилименцию. Я почти сразу получил доступ к его воспоминаниям. Вот Нарцисса спрашивает, всё ли у него в порядке. Когда он рассказывает о своих видениях, что посылает