Информация, которую она услышала от Ю Джунхека и получила от Ким Докча – она не могла хорошо их вспомнить. События, произошедшие в 1863-й регрессии, становились все более размытыми. А также…

[Ваша История потребляется.]

Даже продолжительность периода ее саморегулируемой активности постепенно уменьшалась.

*

Время продолжало идти, а Хан Союнг продолжала писать почти каждый день.

Иногда она не могла проснуться и в итоге теряла целый день. А из-за усиливающейся усталости увеличивалось и количество дней, когда она не могла читать комментарии Ким Докча.

[Автор-ним. Послезавтра я уйду в армию. Похоже, меня отправят на передовую.]

[Это Ким Докча. Я здесь, в Янгу.]

[Джунхек-а… Интересно, ты когда-нибудь раньше убирал снег лопатой?]

20 лет, 21, 22…

371 регрессия, 621-я, 972-я…

По мере того, как росло число регрессий Ю Джунхека, увеличивался и возраст Ким Докча. Ким Докча, питаясь трагедией Ю Джунхека, стал учеником средней школы, затем студентом университета и, в конце концов, солдатом.

Хан Союнг наблюдала за ростом такого человека.

Ее свободное время сократилось еще больше, поскольку "дневное эго", теперь уже взрослое, тоже стало засиживаться до рассвета. По мере того, как время на доработку романа постепенно убывало, роль Короля Доккэби также, естественно, становилась все более значимой.

— Пожалуйста, не волнуйся. Я исправлю все ошибки, – сказал Король Доккэби.

— Ты хоть что-нибудь знаешь о грамматике?

— Да, знаю. Я планирую таким образом зарабатывать себе на жизнь. Одно издательство искало корректора на неполный рабочий день, и я с уверенностью подал заявку на эту должность.

Этот парень по-прежнему казался несколько ненадежным, но она все равно не могла заставить кого-то другого помочь ей. Например, она определенно не могла получить помощь от "дневного эго". Большая часть ее сил была исчерпана, а забывчивость в последнее время значительно ухудшилась, поэтому ей потребовалось много усилий, чтобы просто опубликовать ответ на комментарии Ким Докча.

[И вот так, словно по волшебству, пролетело еще несколько лет.]

Написав это предложение, Хан Союнг подумала о том, что ее жизнь в некотором смысле не так уж сильно отличается от жизни Ю Джунхека.

Иногда жизнь действительно опускалась вот так. Однако это не означало, что жизнь, опущенная таким образом, ничего не оставила после себя. Именно так она думала, глядя на роман, насчитывающий более 3000 глав, который в настоящее время составлялся у нее на глазах.

В один из дней перед завершением работы Хан Союнг открыла окно чата платформы, чтобы, как обычно, написать комментарий.

[Пожалуйста, не сдавайтесь, дорогой читатель-ним.]

....Оставляла ли я подобный комментарий раньше?

Поначалу она решила, что это результат того, что она напечатала несколько случайных слов, наполовину погрузившись в сон. Однако было несколько сообщений, которое она не могла припомнить, чтобы когда-либо публиковала здесь.

[Чтобы ответить на ваш вопрос…]

Когда она раньше публиковала такие ответы? Сколько бы Хан Союнг ни думала об этом, она не могла вспомнить. Мало того, временные метки сообщений тоже были странными.

[На самом деле, это скорее не ошибка в сеттинге, а…]

Хан Союнг сразу же вызвала Короля Доккэби. Когда она это сделала, из воздуха, сопровождаясь шумом "Цу-чучут!", появилось существо в фетровой шляпе.

Она спросила.

— Это ты написал?

— Да.

— По чьему распоряжению?

— Я искренне извиняюсь за то, что не получил твоего разрешения заранее. В последнее время ты выглядела очень уставшей.

Хан Союнг молча посмотрела на Короля Доккэби.

Это существо пришло в этот мир в поисках своего "бога". И теперь оно знало, кто был его создателем.

— Какую цель ты преследуешь?

— Я всего лишь "рассказчик". И, как и каждый рассказчик, я хочу рассказывать великую эпопею. О мире, который ты создала, конечно же.

— Однако у этой истории есть только один читатель.

— Ты действительно в это веришь?

Она сузила глаза и выстрелила в ответ.

— Я уже знаю, что ты замышляешь, ясно? Ты собираешься превратить мой роман в "платную услугу", не так ли?

С тех пор, как она попала в этот мир, она постоянно думала о "том дне’.

Написанный ею роман станет "сценарием", который разрушит эту вселенную. Однако, кто осмелился бы совершить нечто столь ужасающее? Ответ был довольно прост, когда она подумала об этом.

В конце концов, на этой мировой линии было только одно существо, способное совершить нечто подобное.

— Ты привел меня сюда именно с этой целью, не так ли?

— Я не буду этого отрицать. Хотя прошло совсем немного времени с тех пор, как я понял, какова моя истинная роль.

По всему телу Короля Доккэби плясали слабые искры. Это было свидетельством усиления Вероятность системы. Кроме того, это означало, что этот Доккэби постепенно возвращал себе силу Короля рассказчиков.

Хан Союнг посмотрела на танцующие искры, прежде чем заговорить.

— ....Итак. Апокалипсис действительно начнется, не так ли?

— Да.

— Честно говоря, я вообще ничего не понимаю. Ты же знаешь, что хронологическая последовательность тоже не имеет смысла.

— ....Хронологическая последовательность?

— Единственная причина, по которой я могу написать это, заключается в том, что Ю Джунхек проживет свою жизнь в будущем, а Ким Докча прочитал роман. Но для меня написать роман, который прочитает Ким Докча, это....

— ...Временное парадокс. Так это называют люди. Однако существуют вселенные, которые действуют по этому принципу. Вселенная, где будущее написано раньше прошлого, а причина создается с целью конечного результата. Уверен, ты уже знакома с такой вселенной?

Хан Союнг нахмурилась, как бы спрашивая: "О чем, черт возьми, ты говоришь?"

Король Доккэби усмехнулся и слегка постучал по монитору компьютера.

— Разве ты сейчас не пишешь одну?

Там можно было найти разбросанные ею разрозненные мысли и обрывки текста.

Бесчисленные сцены, существующие вне самого времени, вне мира, ожидающие, когда их соединят воедино. Одни сцены стали будущим, несмотря на то, что были написаны раньше, в то время как другие, несмотря на то, что были написаны позже, стали прошлым. Глаза Хан Союнг задрожали.

— .....Ты хочешь сказать, что вся эта вселенная – просто роман?

— Если сравнивать, то да, что-то в этом роде.

Буквы на экране, казалось, пошли рябью. Буквы, желающие быть любимыми кем-то, текли за пределы монитора после образования пар и групп друг с другом.

Предложения, которые сверкали, как звезды.

Некоторые предложения добровольно становились тьмой для других предложений, в то время как определенное предложение становилось светом только благодаря этим темным словам. Некоторые предложения существовали для следующего предложения, а следующее предложение приобретало смысл, потому что