глушителей разрывали тишину. Дикко резко свернул на узкую дорогу, вдоль которой стояли сотни мертвых деревьев. Потом троица продолжила подъем, а ветер завивался вокруг них, словно в водовороте.

Так они и добрались до протянутой поперек дороги цепи с табличкой: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ – ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН».

– Сейчас разберемся.

Кобро слез с чоппера и направился к дереву слева от дороги. Цепь была обернута вокруг ствола и скреплена навесным замком из тех, что вряд ли получится отстрелить. Кобро дернул за цепь. Она держалась крепче эрекционного кольца, и не было никакой возможности объехать ее – с левой стороны дороги открывалась пустота, а с правой путь преграждал валун величиной с целый дом.

– Дальше придется идти пешком, – сказал Кобро и решил перешагнуть через цепь. Но тут внезапно раздался щелчок, и цепь соскользнула на дорогу.

– Отлич-ч-чно! – обрадовался Викинг и газанул. – Как ты это сделал?

– Я… не знаю.

Кобро шагнул назад и наклонился, разглядывая зубья замка. Они были новыми, гладкими.

– Просто ржавый замок, – сказал он, выпрямляясь, и подумал: «Что ждет меня здесь: смерть или судьба?»

Он вернулся к своему мотоциклу. Ноги его слегка затряслись, но будь он проклят, если покажет это кому-нибудь!

– Ты уверен, что хочешь туда подняться? – спросил Дикко.

Под глазами у него в слабом свете проступили глубокие синие впадины, а рот скривился, словно серый червяк.

– Ага. Почему бы и нет?

– Выше дорога чертовски коварна. А я давненько здесь не бывал. Надеюсь, я не заведу вас прямо к краю пропасти и дальше вниз, к Эл-Эй.

– Хочешь повернуть назад, Дикко? – спросил Викинг с мягкой насмешкой в голосе и в глазах.

– Нет, – поспешно ответил Дикко. – Я готов. Но… понимаешь… я много думал о той ночи. Этот придурок Джоуи Тагг устроил тогда живодерню.

– Я слышал другое, – сказал Викинг, но продолжать не стал.

Дикко с ревом переехал цепь, Кобро не отставал от него. По дороге наверх пришлось огибать каменные глыбы, попадавшие с уступов у них над головами. Когда они подъехали к самой вершине, дорога повернула под углом в восемьдесят градусов, и сквозь просвет между деревьями Кобро разглядел всю сверкающую внизу долину, от каньона Топанга до Алхамбры.

А потом появился он, угнездившийся на вершине, словно каменный стервятник. Замок был огромен, намного больше, чем рисовалось в воображении Кобро. Его словно окатили холодной водой. Это было то самое место: устремленные в небо черные башни, остроконечные крыши, похожие на дурацкие колпаки, и мягкое голубое мерцание окон в шестидесяти футах от земли не оставляли никаких сомнений. Весь замок был окружен десятифутовой каменной стеной с протянутыми по верху кольцами колючей проволоки. Гигантские деревянные створки ворот были распахнуты настежь, и за ними Кобро разглядел заросшую сорняками дорожку, ведущую через открытый двор к каменному крыльцу. Над крыльцом виднелась входная дверь, высокая, как разводной мост. «Здесь должен быть ров с долбаными крокодилами», – подумал Кобро.

– Кто построил это непотребство? – спросил он у Дикко.

Дикко выключил мотор, остальные поступили так же. В тишине стало слышно, как шелестит листва у них над головами. Ветер холодными пальцами прикоснулся к их лицам, словно бы изучая их черты.

– Один безумный старый актер по фамилии Кронстин, – негромко ответил Дикко, слез с мотоцикла и поставил его на подножку. – Он перевез эту штуку из Европы по кусочкам. Ты не видел его фильмы?

Кобро покачал головой.

– Фильмы про монстров, – продолжал Дикко, ведя глазами по острым углам башен и парапетов. – Из-за них-то старик и спятил, так я думаю. Видел мертвые деревья, мимо которых мы проезжали? Кронстин нанял каких-то парней, и те опрыскали их черной краской, просто покрыли дерьмом, будто в каком-нибудь фильме ужасов.

– Давно он здесь стоит? – спросил Кобро, слезая с чоппера.

– Очень давно. Думаю, его поставили здесь в сороковых годах. Но он еще старше. Должно быть, стоял в Европе не один век.

– Но старина Кронстин оказался не настолько богат, как вам, болванам, хотелось? – с ухмылкой спросил Викинг, рыгнул и что-то пробормотал себе под нос.

Дикко долго молчал, а потом ответил:

– Там почти не было дорогой мебели. Не было золотых статуй и сундуков, набитых деньгами. Ничего не было, кроме пустых комнат.

Он обернулся к Кобро:

– Ты его увидел. Теперь пойдем.

Кобро сделал несколько шагов по дорожке, под ногами у него хрустел гравий.

– Подожди минутку.

«Что здесь происходит? – задумался он. – Что зовет меня сюда?»

– Идем, братан, – сказал Викинг. – Погнали… ЭЙ! ТЫ ВИДИШЬ ЭТО?

Он показал пальцем, и Кобро посмотрел вправо.

В одном из окон башни мерцала свеча, за цветным стеклом ее огонек казался оранжевым. Краем глаза Кобро заметил слева еще одну догорающую свечу. И вот они уже горели почти за каждым окном во всем замке. Крошечные огоньки светились зеленым, голубым и белым за цветными стеклами, словно фонари, указывающие охотнику дорогу домой.

Входная дверь бесшумно отворилась. На Кобро нахлынула волна радости и страха. Словно электрический заряд между двумя полюсами. Он еле передвигал ноги, как будто брел по липкой бумаге.

– Куда ты собрался? – крикнул ему вслед Викинг. – Кобро, что ты делаешь, чувак?

– Оно зовет меня, – услышал Кобро собственный голос.

Он оглянулся на Викинга и Дикко, стоявших у дальнего конца дорожки.

– Идемте, – сказал он, и дикая ухмылка пробежала по его лицу. – Идемте со мной. Оно зовет нас всех.

Ни тот ни другой не двинулись с места.

Рядом с огромным зданием Кобро казался карликом. Он уловил доносящийся через открытую дверь запах утробы этого замка – сухой, холодный, древний, как само время. На пороге Кобро остановился и оглянулся на своих друзей, и тут в голове у него ледяным ветром пронеслось: «ИДИ КО МНЕ». Он шагнул в темноту и услышал, как Викинг кричит ему из внешнего мира:

– КОБРО!

Он стоял в самой утробе тьмы, где не было ни стен, ни пола, ни потолка. Только вдалеке слышался какой-то шум – то ли падающих на бетон капель, то ли приглушенных шагов. Кобро двинулся дальше, ощупью находя дорогу, и ботинки его загрохотали, как брошенные на грубый каменный пол кости. Отголоски эха накатывались на Кобро и расходились, не задевая друг друга, словно разрывное течение у берега. Его глаза понемногу привыкали к темноте, и он различил гладкие каменные стены и геометрический узор грубо вытесанных стропил примерно в двадцати футах над головой. С потолка наискось свисала старая ржавая люстра, в которой чудом сохранились две лампочки, напоминающие слезинки. Где-то далеко, в глубине помещения, мерцали свечи, Кобро пошел на их свет, касаясь стены кончиками пальцев. Он пробирался вперед