Расплакалась.

Но даже не думая останавливаться и тихо реветь — прибавила ходу, в считанные минуты подбежала к входной двери и выпорхнула из дома на столичные вечерние улицы.

Понятия не имею, сколько бродила по ним — я просто потеряла счет времени. Лишь в один единственный момент замерла.

Когда увидела прямо перед собой Дориана.

— Юной леди не стоит ходить одной по столице, еще и в такой поздний час, — тихо проговорил он, ласково касаясь моей щеки.

— Ты сейчас в самом деле стоишь передо мной, или мне просто мерещиться? — прошептала я, не сводя с него глаз, которые (я только сейчас это поняла) все еще были влажными.

— Не мерещиться.

— И каким же образом ты так вовремя оказался здесь?

— А ты думала, я не приставлю никого поглядывать за домом девушки, которая мне небезразлична, чтобы мне сразу же донесли, случись возле ее дома что-нибудь подозрительное? Например — внезапный побег этой девушки куда глаза глядят?

Промолчав, я опустила взгляд.

— Скарлет, что случилось?

— Можешь отвести меня… куда-нибудь? Где меня никто не увидит? Например — к тебе домой? А уже там поговорим.

— Твоя правда, лучше нам не торчать посреди улицы невесть сколько, — кивнул Дориан, и взяв меня за руку, быстро провел к неприметной улочке, возле которой стояла карета. Укрывшись в ее темном уютном чреве, я тут же прижалась к Черному герцогу, давшему кучеру приказ трогаться к его дому.

Всю дорогу я сидела в его объятиях, наслаждаясь их теплом. А когда карета остановилась — вместе с Дорианом быстрым шагом прошла внутрь особняка, где к нам (вероятно, по заранее отданному распоряжению) не вышел никто из слуг. Оглядываясь по сторонам, мужчина быстро провел меня на второй этаж, где мы уединились в одной из комнат.

— Так что случилось?

— Отец собрался выдать меня замуж, — выпалила я, сжав кулаки. — И заявил, что до утра я должна выбрать между хрякоподобным лордом Винстоном, гадким сынком лорда Чарлера и страдающим от сифилиса сером Борджером.

Судя по выражению лица Дориана, его эта новость так же не обрадовала.

— Этого не будет. Слышишь? — прошипел он, сжимая кулаки.

— Знаю. Я не позволю, — немного безумно улыбнулась я…

И тут же порвалась ему навстречу! Всем телом. Прижимаясь к нему, забрасывая руки на сильные плечи, и снова ныряя в сладостную бездну его губ.

— Скарлет? — охнул Дориан с протяжным стоном, ощутив, как моя рука проскользнула под его рубаху.

— Возьми меня, сейчас же, — горячо прошептала я в его губы. И наслаждаясь дурманом в его темно-красных глазах. — Я уже давно этого хочу.

— Это неразумно, — пробормотал Дориан, в то время как я уже торопливо расстегивала его штаны.

— А мне плевать на «разумность»! — заявила я, касаясь губами шеи под его ухом. — Мне надоело быть «хорошей, послушной девочкой» — живим мертвецом, холодной куклой без сердца, отцовской разменной монетой. Я хочу быть испорченной, падшей, скомпрометированной. Такой, которую не выйдет продать какому-нибудь престарелому баклану ради личной выгоды на роль «статусной молодой жены». Ни за что, слышишь? Я хочу отдать себя, особенно впервые, тому мужчине, от которого без ума. Которого хочу сама. Поэтому немедленно отнеси меня в свою спальню, положи на кровать и возьми. Я уже давно не ребенок, я сама могу принимать решения. И я решила, Дориан, — шепнула я, просовывая руку в его белье…

Взрыв. Резкий, безумный, неконтролируемый, и такой горячий! Губы на моих губах. Глаза, полностью заволоченные пеленой густого тумана. Руки, ловко избавляющие меня от одежды — деталь за деталью. Пока я, в одном только исподнем, не оказалась спиной на большой мягкой кровати, к которой меня страстно прижимало горячее мужское тело! Тело, которое я и сама успешно избавляла от одежды, так что теперь наслаждалась тем, как обнаженная кожа Дориана Бладблека соединялась с моей кожей.

Мне говорили, что первый раз с мужчиной — это всегда очень больно и с большим количеством крови. Вот только… то ли со мной было что-то не так, то ли я просто была слишком сильно возбуждена. Но боли я практически не почувствовала. Лишь чистое наслаждение от того, что, наконец, принадлежу ему. Полностью.

Утром я проснулась в его объятиях. Совершенно без одежды, лишь накрытая одеялом.

— Прости, я должен был сдержаться, — прошептал Дориан, виновато глядя мне в глаза, и перебирая пальцами длинные гранатовые волосы.

— Тебе не за что извиняться. Я сама этого хотела. И я ни о чем не жалею, — шепнула я в ответ, и потянувшись, коснулась губами его губ.

— Я люблю тебя, — выдохнул он.

Те самые слова, от которых по моему телу пробежала мелкая, искристая дрожь.

— И я люблю тебя, — ответила я, ощущая, как он крепко сжимает мою руку.

— Послушай… Мне нужно поговорить с твоим отцом сегодня вечером. Обещаю, что не позволю выдать тебя замуж против воли. Но прежде я должен буду… кое-что уладить, провести пару встреч, чтобы все наверняка получилось. До того пообещай не делать глупостей. Просто вернись домой и подожди меня. Хорошо?

Я не хотела возвращаться домой. Не хотела покидать его объятий.

И все же, глубоко вдохнув, кивнула.

А вскоре в самом деле вернулась домой. Где отец, бледный как мел, встретил меня чуть ли не на пороге.

— Надо же, а я уже собирался ехать к дому лорда Бладблека, чтобы поинтересоваться, в самом ли деле моя дочь, как мне донесли, была замечена прошлым вечером в его компании, — строго процедил он, едва провел меня в свой кабинет и закрыл за нами дверь.

— Это не важно, отец, — холодно проговорила я, глядя на него. — Давай просто сойдемся на том, что я не выйду замуж ни за одну из трех ранее озвученных тобой кандидатур.

— Похоже, в самом деле не выйдешь, — прорычал отец. — Слухи разлетаются, словно лесной пожар, Скарлет. И двое из этих кандидатур сегодня утром уже сами поспешили отозвать свои брачные предложения. Не исключено, что к вечеру сер Борджер, проспавшись после своих ночных процедур, тоже захочет взять с них пример.

— Вот и славно. Рада, что ситуация разрешилась сама по себе, — съязвила я, и тут же увидела, как побагровело лицо отца.

— Мы с тобой поговорим позже, Скарлет. Но да, пока что ты добилась своего: я не буду некоторое время поднимать вопрос твоего замужества. Как минимум потому, что сейчас, после твоей выходки, вряд ли найду подходящую партию. Вернемся к нему немного позже. А пока можешь идти.

На его лице так и читалось: «Скажи, что все эти слухи — неправда. Что тебе хватило ума не делать ЭТОГО». Но я не стала говорить отцу вообще ничего. Просто вышла из его кабинета и направилась в свою комнату.

В которой, наконец, позволила себе устало рухнуть в кресло и закрыть глаза. А еще — задрожать.