— Есть такой мир, Мельин зовётся. У тамошних гномов речь очень похожая, я с ними дело имел, вот и выучил, — честно ответил Фесс. — Сам посуди, гноме, зачем мне врать? Не видишь сам, что не похожи мы на местных?

— Что непохожи — это точно, — буркнул тот в бороду. — И говоришь ты хоть и понятно, а не совсем по-нашему, то так.

— Могу ваших мертвяков ходячих упокоить, — вдруг вырвалось у некроманта.

Гном аж вытаращил глаза.

— Мертвяков ходячих упокоить? То дело! Многие берутся, и слуги Господни, и рыцари всякие, в ордена сбившиеся, да мало у кого выходит. Нет, выходит, да только, считай, на каждого мертвяка по одному своему укладывают. Тела сжигать начали, виданое ли дело?! Как перед Господом-то своим предстать не боятся? — и бородач неодобрительно присвистнул. — Мы, гномы, своих в камне хороним, как положено. Чтобы не стыдно было потом в глаза смотреть. А насчёт мертвяков… ты чародей, видать?

— Чародей.

— Не выходит у чародеев с мертвяками, они, считай, и не берутся. А ты, выходит, возьмёшься?

— А я, выходит, возьмусь. — Фесс сам не знал, что заставляет его так говорить. — Есть, что ли, где?

— Есть, — гном нагнул голову, огляделся, словно боялся, что его подслушивают. — Мы-то людям, того, говорим, что у нас никаких мертвяков ходячих нет и быть не может…

— А нам чего ж говоришь? — перебила Аэ.

Гном заёрзал, опустил взгляд.

— Ты, дева, особенная. И ты, человече, особенный тоже. Других обманывай, не гномов. Про то, что ты «из-за неба», заливаешь, конечно, ну да пускай. С магией у Подгорного Племени не очень, зато чуем мы её неплохо. Вот посидел с тобой, пивка попил — и чую! Как есть чую!

— А насчёт меня чего ж чуешь? — подмигнула драконица.

Гном насупился.

— В тебе, дева жемчужная, тоже странность. Только не пойму, какая. А ты точно мертвяков можешь… того?

— Подвернётся подходящий — покажу и даже денег не возьму.

Гном, казалось, колебался.

— Здесь дождись, — решился он наконец. — Буду скоро.

…Он и впрямь появился вскоре, а с ним — ещё пара его сородичей, подородней и одетых куда богаче. Взгляды у них оказались острые, пронзительные и проницательные; один говорил, другой только и делал, что приглядывался к Аэсоннэ, принявшейся строить ему глазки.

Сговорились на удивление быстро.

Да, у гномов начались неприятности с неупокоенными. Да, ходячие мертвецы с заброшенных людских погостов пробираются в шахты, нападают на горняцкие выселки, чинят большие убытки (о «больших убытках» новопришедшие помянули аж четырежды). Если сударь… как-как? Некромаг? Если сударь некромаг и впрямь способен… Однако оплата только и исключительно по конечному результату, надеемся на понимание, времена трудные, полно жуликов и воров…

Аэсоннэ только головой качала, едва сдерживая хохот.

— Ну вот чего ты, спрашивается? — шепотом укорял её некромант, когда они шли следом за троицей бородатых негоциантов.

— Мы оказались неведомо где и нам сразу же предлагается упокаивать бродячих мертвяков… — драконица внезапно сделалась очень серьёзной. — Мне это не нравится, если честно.

— Обычный мир, Аэ. Неупокоенность — тоже обычное дело. Бродячие трупы — где их только не бывало! Чему ж тут удивляться?..

— Тому, что нам сразу же предложили то, что мы умеем лучше всего.

— Но кто? И зачем? Кто может знать, что мы тут?

— С кем мы схватились в Эвиале? — ответила Аэ вопросом на вопрос.

— Империя Клешней. Спаситель. Западная Тьма, хотя это и совсем иное…

— Я подозреваю Спасителя, — без обиняков заявила драконица.

— Думаешь, их «Господь» — именно Он?

— А кто ж ещё? — Аэ пожала плечами.

— Во всяком случае, попробуем встать на этот след. Нам предлагают укладывать обратно повылезавшие из могил костяки? Тряхнём стариной, сделаем. И будем глядеть в оба, не объявится ли кто.

— Наверное, — нехотя кивнула драконица. — Но мне это всё равно не нравится.

Гномы оказались деловиты и тороваты. Без долгих рассуждений подогнали крепкую надёжную бричку, запряжённую четвёркой коренастых пони. Двое старшин — Баридолим Костяная Палица (каковую он не без гордости продемонстрировал) и Дорасор Ярость Гор (это было обещано явить в бою, где сия ярость якобы принесла Дорасору немало побед) — отправились с некромантом и драконицей.

Горы надвинулись, стиснули с обеих сторон узкую, но зелёную и очень живописную долинку. Всюду журчали ручьи и ручейки, с каменных мшистых склонов срывались водопады; горные ели, густого тёмно-зелёного оттенка, застыли молчаливой стражей; дорога — широка и хорошо наезжена, видно было, что пользовались ей немало.

— Здесь, изволишь ли видеть, сударь некромаг, у нас рудник медный. Ну, как «медный», самородной меди мало, руда всё больше, халькопирит. Но богатый!.. — начал Баридолим («можно просто Бари»).

— И всё б хорошо, — перебил его Дорасор, вся борода у него шла игривыми колечками, — да, на беду нашу, людское село там угнездилось…

— Понятное дело, где гномы, там и торговля. Гном кашеварить не любит, а вот поесть да эля навернуть очень даже!..

— Вот и селились поближе, харчевни открывали!..

— И даже, даже… — но тут Бари пихнул не в меру разговорчивого сородича в бок.

— Э, гм, в общем, с погоста при том сельце мертвяки и полезли, — несколько смущённо закончил тот.

— Нашим уйти пришлось.

— А людишки и вовсе первыми драпанули!..

— Хотя это их мертвяки, не наши!..

— В общем, стоит там теперь пустое сельцо, и какой только нечисти туда не наползло!..

— Болтали, даже беанн-ши явилась, — шёпотом сообщил Бари.

— Может, и явилась, может, и нет, — заспорил Дорасор, накручивая бороду на палец. — Есть она, нет — то никто не скажет. А вот мертвяки — имеются!

— Много?

— Дюжины три иль даже четыре, сударь некромаг. Так и бродят там теперь. Дома-то брошены, и печи, и весь припас!.. а они его без толку зорят!

— Ничего, — посулил Фесс. — Это ненадолго.

Нет,