Шрифт:
Закладка:
Плут и дервиш
Некий дервиш запланировал назидательный урок. Он заплатил одному актёру, чтобы тот поехал в указанный город и выдал там себя за религиозного учителя.
— Набери, каких сможешь, учеников, — сказал он, — притворяясь, что ты человек великой святости. Когда появлюсь я, то разоблачу тебя. Люди осознают, что были одурачены, и прислушаются к моим поучениям, ибо я укажу им, сколь поверхностны их убеждения.
Несколько месяцев спустя дервиш прибыл в город и отправился прямо к дому этого мистика. Там, в окружении обожающих учеников, находился актёр; они осыпали его дарами и превозносили каждое его слово.
Дервиш обратился к ним со словами:
— О, люди! Знайте, что я пришёл объяснить вам все. Я послал этого человека, чтобы доказать, что люди, если захотят, поверят во что угодно. Теперь же я дам вам истинное учение.
Актёр вообще ничего не сказал. Люди схватили дервиша и, как помешанного, отправили его в богадельню.
Однажды ночью актёр подошёл к зарешеченному окну и сказал дервишу:
— Бродяга с виду, я был достаточно мудрым, чтобы принять твой совет. Ты же, хотя и мнил себя мудрецом, был достаточно безрассудным, чтобы поверить в свой собственный план. Плутовской план принесёт пользу только плуту, а мудрый — только мудрому.
Вино и палец
Французский драматург Викториен Сарду, сидя однажды за ужином, опрокинул на столик бокал с вином. Леди, сидящая рядом, чтобы вино не попало на платье, высыпала на вино соль. Для некоторых просыпать соль — плохой знак. Чтобы ничего не случилось, Сарду взял щепоть и бросил через левое плечо.
Соль попала в глаз официанта, который пытался обслужить его, и цыплёнок, которого он подавал, упал на пол. Его тут же схватила собака и начала с жадностью грызть. Кость застряла у неё в горле, и она начала кашлять. Сын хозяйки попытался вытащить кость из горла пса, и тот укусил его за палец так сильно, что палец пришлось ампутировать.
Помощь нуждающемуся
Однажды аль-Абасси заявил, что — стараются люди помочь человеку или нет — нечто внутри самого человека может противостоять этому. Но нашлись люди, которые возражали против этой теории, и аль-Абасси обещал продемонстрировать что-либо в подтверждение своих слов.
И когда все уже и думать перестали об этом, он велел одному человеку положить мешок с золотом на середину моста. А другого человека попросил привести к нему какого-нибудь несчастного должника, чтобы тот прошёл по мосту.
И вот аль-Абасси стоял на одном конце моста, поджидая того должника, который должен был прийти к нему с противоположной стороны. И когда этот человек наконец подошел к аль-Абасси, тот спросил:
— Ну, и что ты видел на середине моста?
— Ничего! — удивлённо сказал человек.
— Как это так? Почему? — спросили свидетели аль-Абасси.
— Да вы знаете, как только я стал переходить мост, я подумал: а могу ли я перейти мост с закрытыми глазами? Вот было бы забавно, если бы это удалось! И представьте — получилось.
Мастер во дворце
Однажды один очень богатый человек пригласил одного мудреца посетить его дворец. Дворец был необычайно роскошен. Он был наполнен всевозможными ценностями: коврами, картинами, посудой, всяческими произведениями искусства, мебелью всех веков. Богач водил Мастера из одной залы в другую. Они ходили уже несколько часов, потому что дворец был огромен. Богач ни на секунду не закрывал рта и всё хвастался своими сокровищами. Он чувствовал себя глубоко удовлетворённым. В конце, показав весь свой дворец, хозяин, заглядывая в глаза Мастеру, спросил:
— Ну, как впечатление?
Мастер усмехнулся и ответил:
— То, что Мир настолько прочен, что выносит тяжесть такого огромного дворца, да ещё и тебя вмести с ним, произвело на меня огромное впечатление!
Тысяча динаров
Джунайд прочёл лекцию, на которой присутствовал некий богатый юноша. Этот молодой человек так восхитился услышанным, что, вернувшись домой, раздал своё имущество нуждающимся — всё, кроме тысячи динаров. Затем, взяв эти оставшиеся деньги, он возвратился к Джунайду и предложил их ему в виде подношения.
Джунайд спросил его:
— Ты что, хочешь впутать меня в дела этого мира?
Тогда юноша направился прямо к реке и одну за другой стал бросать монеты в воду, пока все их не выбросил.
Когда он снова вернулся к Джунайду, чтобы поступить к нему в ученики, мастер сказал:
— То, что могло бы стать одним действием, ты разделил на тысячу действий, тем самым показав, что не можешь быть моим спутником. Почему ты сразу не бросил их в воду?
Юсуф, сын Хайуллы
Солдаты, сопровождаемые неким богословом, ночью пришли к Юсуфу и сказали:
— По всей Андалусии произведения Ибн аль-Араби были преданы огню сегодня. Всем известно, что ты изучаешь Восточную философию (суфизм). И потому придётся доставить тебя в суд.
— Кто выдал вам ордер на мой арест? — спросил Юсуф.
— Его выдал факих Ибрахим, законовед, которого ты видишь перед собой.
На что Юсуф сказал:
— Знакомство с объектом, подлежащим осуждению, ещё не делает человека виновным, согласно законам, божьему и человеческому. Да, я изучаю Восточное Учение, но из этого вы не вправе заключить, что это учение я практикую.
Тогда Ибрахим сказал:
— Ты сочинил три трактата, посвящённые этому учению, и их штудируют молодые люди, которые в результате стали пренебрегать более авторитетными принципами.
Юсуф ответил на это:
— Любому человеку закон разрешает изучать и цитировать что бы то ни было, а это, в свою очередь, не даёт оснований считать, что изучающий по определению является последователем того, что изучает.
— Так ты отрицаешь, что практикуешь суфизм? — спросил Ибрахим.
— Я отрицаю лишь то, что приведя меня в суд, ты не окажешься в дурацком положении. Аристотель, написавший о минералах, ни у кого не вызвал желания объявить его минералом. Уж если мы докатились до такого состояния, не пора ли всем нам вернуться к состоянию ещё более примитивному.
— Минерал нельзя было бы допросить, — заметил Ибрахим.
— Можно, если знать метод, — сказал Юсуф.
— Ты, должно быть, спятил!
— Если и так, меня тем более оправдают,
