ужасны. Каратели применили тактику тотального уничтожения или приведения в негодность всего, что могло пригодиться партизанам в их лесной жизни. Взрывались землянки, расстреливались котелки, ведра.

В этот раз в составе карательных подразделений действовали исключительно румыны. Они не знали леса, передвигались преимущественно по дорогам, по берегам рек, по проторенным тропам… Маневрируя, партизанам удалось сохранить свое боевое ядро. Главный фактор, который не позволил противнику покончить с партизанами в конце зимы 1941 года, заключался в том, что привлечённые против партизан войска были нужны под Севастополем, где 17 декабря 1941 года начался новый, уже второй штурм города.

А теперь обратимся к немецким документам:

«Обобщенные данные разведотдела 11-й Армии о трофеях и потерях в боях против партизан:

1. Разгромлено 16 баз партизан.

2. Трофеи: 75 гранатометов, 3 станковых пулемета, 1 ручной пулемет, 5 автоматов, 736 винтовок, 7 складов с продовольствием, 1 склад боеприпасов, 56 ящиков боеприпасов для гранатометов, 18 пулеметных лент, 2500 патронов и 23 ящика патронов, 124 ручные гранаты, 5 немецких и несколько румынских касок, 2 мешка мин, 3 грузовые машины, 4 лошади, 1 разбитая радиостанция, 540 ручных гранат, теплая одежда, 1 санитарныйящик, 5 немецких шинелей, немецкие карты и консервы, овощи, бараны, свиньи. Кроме того, еще оружие, боеприпасы и другое военное снаряжение.

3. Уничтожено: 6 грузовых автомашин, 2 легковые автомашины, 4 повозки, 4 склада с продуктами (выделено – Авт.), 1 радиостанция, 3 емкости с маслом, 2 емкости с бензином, 16 пулеметов, большое количество оружия, боеприпасов, ручных гранат и другого оборудования.

4. Захвачено в плен партизан и несколько подозреваемых гражданских лиц – 490 чел.

5. Убито партизан: – 470 чел.

6. Немецкие потери: убитых – 45 чел., раненых – 72 чел., пропало без вести – 1 чел.» [17, с. 6].

При четком понимании того, что любая официальная отчетность далека от истинного положения дел, тем не менее предоставленный документ не вызывает чувства недоверия.

В нашей мемуарной и исторической литературе, все продовольственные базы уже давно были «разграблены татарами». В действительности, как мы видим, они прекратили своё существование в результате первого прочеса.

Сохранились в неприкосновенности продовольственные базы только Ак-Мечетского, Джанкойского, Евпаторийского, Зуйского отрядов.

Значение крымских татар в партизанском движении Крыма на первом этапе трудно переоценить потому, что никто, так как они, не знал крымские горы, тропы, родники, пещеры… Будучи бойцами Алуштинского, Бахчисарайского, Зуйского, Судакского, Ялтинского отрядов они вызывали истинное восхищение всех, кому довелось с ними общаться.

В начальный период «на вес золота» ценились партизаны-проводники: Аметов Абибулла, Аметов Ибраим, Аппазов Мемет, Аширов Абдулл, Бенсеитов Умер, Бережной Андрей, Велиев Смайл, Ислямов Сеит, Кособродов Константин, Кузьмин Иван, Макаров Алексей, Мамутов Асан, Мурадосилов Абдурахман, Рябошапко Григорий, Халилов Эмир…

Вот как описывал свои впечатления об одном из проводников Илья Вергасов: «Впереди – проводник по имени Арслан. За этим человеком гоняются, потому он скрывает свою фамилию. Проводнику около двадцати пяти, фигура как из бронзы литая, выносливость потрясающая, ходок – днём с огнём такого не найдешь. Помимо всего – удивительное чутьё местности, прямо кудесник какой-то. Принюхается, раздувая тонкие точенные ноздри, и возьмёт абсолютно верное направление. Вслед за проводником шёл сам командир…» [28, с. 169].

Вероятно, Илья Вергасов описывает Ибрагима Аметова, который был проводником в Алуштинском, Бахчисарайском, а затем во 2-ом отряде, 2-го сектора. Его жену с двумя детьми всё же схватили гестаповцы и вскоре казнили.

Голод надвигался не по дням, а по часам, становясь самым беспощадным врагом крымских партизан.

Недостаток, а потом и полное отсутствие продовольствия выступили катализатором многих противоречий. Вот что писал в политдонесении за декабрь 1941 г. комиссар 2-го партизанского района Попов Е.А.: «Врайоне 600 стойких партизан. Отряд Чуба потерял все свои базы. Интересно отметить, что главными нытиками являются так называемые «ответственные». Так, например, прокурор Красноперекопского района т. Хаджинов открыто высказывает недовольство и проявляет недисциплинированность; начальник районного НКВД Тютерев мрачен и проявляет полную бездеятельность; райуполномоченный НКВД Леонов заявляет о нежелании активно работать; заврайзо Шотин отказался принимать присягу партизан; секретарь РК ВКП(б) Золотова особой пользы отряду не приносит. Характерно отметить, что носителями отрицательных настроений являются в большинстве своём коммунисты и в меньшинстве – беспартийные» [1, л. 14].

Этот период характеризуется массовым дезертирством из многих отрядов. Выскажу крамольную мысль о том, что ряд командиров сами провоцировали людей к тому, что бы они уходили из отряда. К примеру, командир Сейтлерского отряда. «Куликовский на каждом шагу орал и запугивал партизан расстрелами, выпроваживая на все четыре стороны. Не прочь избить партизана» [7, л. 116]. Подлинная причина такого поведения, помимо личных качеств того или иного командира, крылась в том, что продуктов не хватало и уменьшение числа едоков было всем во благо. К тому же острой необходимости в таком большом количестве партизан не было. Примечательно, что если в Бахчисарайском отряде выход боевых групп был поставлен по графику: одни воюют, другие готовятся, третьи отдыхают, то там дезертирство носило исключительно случайный характер. В тех отрядах, где люди не были заняты постоянной боевой работой, дезертирство было естественным спутником партизан, так как уходили далеко не всегда трусы и шкурники. Уходили и от произвола командира, уходили в другие отряды именно ради желания воевать.

«Колайский отряд – дезертировало 18 человек, Ичкинский -60 человек, Карасубазарский – 50 человек, Зуйский – 3 человека, Джанкойский – 46 человек, Сейтлерский – 50 человек» [5, л. 31].

На этом фоне нельзя не проследить определенную закономерность, дело в том, что из всех выше перечисленных отрядов только один – Зуйский не утратил свои продовольственные базы. Во всех остальных уже был голод.

Накануне Керченско-Феодосийской десантной операции 16 декабря 1941 г. разведуправление Северо-Кавказского фронта, забросило в лес несколько групп разведчиков, которые должны были не только снабжать фронт разведывательной информации, но и действовать на коммуникациях противника. При этом разведуправление Северо-Кавказского фронта, совершенно не опиралось, на уже имеющиеся партизанские отряды Крыма.

Группа десантников была выброшена прямо на села Салгирской долины. Большая часть погибла, но несколько человек влились в Зуйский отряд.

С потерей в результате карательной акции противника продовольственных баз резко изменилось положение Центрального штаба. В начале ноября Мокроусов А.В. отстранил от должности и перевел рядовым бойцом заведующего снабжением штаба Якушева Т.Д. Примечательна причина смещения – за пьянство. Пока еще было, что пить и чем закусывать, но к 1942 году ситуация изменилась кардинально. У Центрального штаба не было продуктов. Мокроусов А.В., который ранее не покидал своего «логова», и не был ни разу ни в одном из отрядов, отправился в самый «хлебный». К моменту его появления во 2-м партизанском районе, которым командовал его старый соратник,