— Только от расстройства — заканчивает фразу Аримару: — у него характер такой. Он у нас цундере. Все внутри переживает. В тот раз котенка спас, прямо под грузовик бросился… едва себе иссекай не устроил. Хороший парень.

— Неправда — тут же отвечает Птиц: — я жесткий. И дерзкий. Меня вообще среди своих Орлом кличут… потому что я такой. Жесткий.

— Ты — Птиц. — хмыкает Аримару: — хватит крыльями махать, док говорит чтобы ты курить бросал, вот и бросай.

— Ему к врачу надо — говорит Мидори: — у него же астма!

— Да знаю я что астма у меня — опускает голову Птиц: — у меня и ингалятор есть… дома.

— Ингалятор с собой надо носить! А вдруг приступ! Кроме того, у тебя все симптомы Базедовой болезни. Вот, наклони голову набок — трудно моргать?

— Т-трудно — говорит Птиц и моргает. Еще раз.

— Базедова болезнь. Астма. Пляска Святого Витта, Альцгеймер… и это я только по поверхности прошлась. — задумчиво говорит Мидори-сан: — возможно по тебе можно будет выпустить учебник.

— Учебник?!

— Учебное пособие — кивает Мидори: — как у одного человека может быть столько болезней. Даже интересно от чего именно в таком случае человек умрет… от рака или от туберкулеза…

— У него еще и туберкулез?! — поднимает брови Аримару и делает шаг назад.

— Не совсем уверена — моргает Мидори: — туберкулез — да. Но еще свиной грипп… или это все-таки лихорадка Эбола? Наклони голову набок. Сглотни слюну, вот так… трудно глотается?

— Ага…

— Надо бы тебя обследовать. Столько новых открытий. Возможно, я даже премию получу. Медицинскую. Мне давно пора по карьерной лестнице… сколько уже можно в школьных медсестрах, а тут случай такой — десятки болезней в одном человеке и как он жив-то еще? Парадокс. Наверное, одна болезнь другую купирует, такой тонкий баланс между жизнь и смертью… интересно, импотенция уже наступила?

— Что?!

— Ой, извините. — мило краснеет Мидори-сан: — чего я все о себе, да о себе. Как вы себя чувствуете? Пальцы на ногах не холодеют? Первые симптомы приближающейся мучительной смерти…

— Что же мне делать то?!

— Ближайшая больница вон там… если они, конечно, помогут… вы там скажите, что уникальный случай и… — Мидори не успевает договорить, как бедолага Птиц стартует в указанном направлении сверкая пятками.

— Это… ну вам же тут недалеко, верно? — спрашивает у нас Аримару и пятится назад.

— Совсем рядом — кивает Мидори: — вы можете сопроводить своего товарища в больницу… если успеете. Он совсем не заразный… например Альцгеймер или Базедова болезнь не передаются. А вот туберкулез или лихорадка Эбола… кстати, существует так же и импотенция Квирке, передается воздушно-капельным путем, очень редкое заболевание…

— Будем считать, что мы вас сопроводили — говорит Аримару: — в самом деле что с вами случится, тут же тихий район. До свидания! — и он, схватив Самуэля за рукав — поспешно удаляется совершенно в другом направлении.

— Больница в той стороне — замечаю я вслед, но эти двое делают вид что не слышат меня. Звуки шагов затихают вдали, и я поворачиваюсь к Мидори-сан. Она стоит, сложив руки на груди и едва улыбаясь кончиками губ. Про таких вот девушек моя бабушка говорила — Ой, лисааа….

— Я и не подозревал о таких талантах. О ваших талантах, Мидори-сан — говорю я: — впечатляюще.

— О чем ты, Кента-кун? Разве это не мой долг как медика — оказать помощь страждущим и болезным? — поднимает она одну бровь: — как я бы спала сегодня ночью, зная, что прошла мимо больных, нуждающихся в исцелении?

— Да. Точно. Базедова болезнь. Альцгеймер. Рак. Туберкулез. Лихорадка Эбола. Эк его угораздило то…

— Возможно у него и нет части этих болезней. Но всегда лучше перебдить и вовремя поставить диагноз, верно? — прищуривается Мидори: — кроме того, медицинский осмотр еще никому не навредил. Пока. Глядишь и выявят у них какие-нибудь настоящие болячки, вот астма у него точно есть. Полежит в стационаре, подумает…

— А вы змея, Мидори-сан — замечаю я: — вы опасный человек.

— Прекрати, Кента-кун, ты меня смущаешь. — она бьет меня кулаком по плечу: — зато сейчас у нас вокруг романтика. Мы с тобой совсем одни в этом переулке… если не считать… — она поворачивает голову куда-то вбок и повышает голос: — Ши-тян! Ты так простудишься! Ступай домой! Ничего интересного тут нет!

— Вы всегда так говорите — откликается тень из кроны раскидистого дерева неподалеку: — я шапку надела. И носки теплые.

— Вот так — пожимает плечами Мидори: — никто не слушает врачей. А потом начинаются сопли, слезы и все эти «не хочу умирать, я же так молод!».

— Не хочу умирать — киваю я головой: — я так молод, а вы, Мидори-сан так прекрасны. Вы ведь наверняка не бросите нуждающегося в помощи пациента, верно? Я вот — очень нуждаюсь в помощи.

— Что-то мне не нравится твой тон, Кента-кун… — Мидори снова берет меня под ручку и мы продолжаем свой путь.

— Ну как же — клятва Гиппократа и все такое. Нельзя бросить человека, который мучается от боли — развиваю я свою мысль: — вы не такой человек, Мидори-сан. Даже для откровенных бандитов и отморозков вы нашли слова утешения и поставили диагноз, направив на путь истинный. А я, кстати, слышал, что добрые дела — они вознаграждаются. Карма и все такое. Возможно — даже в будущей жизни.

— Мне продолжает не нравится твой тон…

— И только бескорыстное служение своему долгу и другим людям может вывести человека из этой карусели добра и зла. Вы как никто можете понять меня и помочь.

— Так… продолжай. Что у тебя болит?

— У меня болит сердце, Мидори-сан. От неразделенной любви… и желания необузданного секса между обычным школьником и очаровательной, но способной на подвиг медсестрой! Да, с первого взгляда это кажется аморальным, но что может быть более возвышенным чем облегчение страданий ближнему? Пусть общество осудит нас, Мидори-сан, но ваше золотое сердце не позволит вам разбить мне сердце и оставить одного на этой темной улице… и вам даже не надо ничего делать, я сам все сделаю… вам достаточно просто сказать — да.

— Все-таки ты вырос таким сердцеедом, Кента-кун, что аж страшно. — усмехается Мидори-сан: — но мне приятно, что такая старая женщина как я все еще в состоянии вызывать такие чувства у молодых людей. Ты правда так хочешь меня, а, Кента-кун? Имей в виду, что мы, старые женщины — очень требовательны… а у меня особые запросы. Сейчас придем ко