Мое участие в этом процессе, безусловно, хранится в тайне. Документы проходят через Иванова — единственного человека, которому пришлось довериться. Я держусь в тени, но контролировать процесс обязан лично. Не могу иначе.

Опасно, если информация о моем участии в мутных схемах просочится в СМИ. Одного упоминания хватит, чтобы подорвать репутацию и перечекнуть депутатскую карьеру. Я планировал приостановить грязную деятельнось на период предвыборной кампании, однако Светлов сам приплыл к нам в руки. Грех не взять.

Я старался не думать о возможных «побочках» сделки. И вот сейчас Катя бьет по больному, выворачивает меня наизнанку, стремясь вскрыть все мои пороки.

— Котенок, — заключаю ее красивое лицо в ладони. — Нет идеальных людей. Все мы немного с гнильцой. Вот и жрем друг друга, — делаю паузу и целую девчонку в лоб. — Разве что ты исключение. Идеальная, — проговариваю тихо, на выдохе.

Вопреки моим ожиданиям, Катя почему-то мрачнеет. Опускает взгляд, размышляет о чем-то. Не понимаю, в чем дело. Но спросить не решаюсь. Ведь она — маленькая, но мощная пороховая бочка. Одно неловкое движение — искра и взрыв.

— Я поеду, Кать. И так опоздал.

Целую жену в щеку и направляюсь к выходу. В конце концов, слишком много времени потратил на расшаркивания с Катей. Сам себя не узнаю!

Оправдываюсь перед бабой, прощения ее желаю. Реабилитироваться в ее глазах хочу. Что за бред? Никогда не жалел о содеянном. И не собираюсь начинать! Мой бизнес, каким бы он ни был, — это вклад в будущее. Наше совместное с Катей будущее. И ей придется это принять.

Но всю мою напыщенность словно ветром сдувает, когда маленькая рука неуверенно касается моего плеча. Останавливает меня.

Разворачиваюсь и удивленно изучаю Катю. Она растерянная, хмурая, выглядит виновато и будто борется со своими внутренними преградами.

— Котенок? — вопросительно приподнимаю бровь.

— Останься, — ее тонкий голосок звучит с надрывом. — Со мной, — сипло, еле слышно.

— Кать, сделка…

Не успеваю договорить, потому что дикая кошка обвивает руками мою шею и запечатывает рот поцелуем. Действует напористо и отчаянно. Рваными, немного неловкими движениями стягивает с меня галстук и отбрасывает в сторону. Борется с пуговицами рубашки. И уже через секунду царапает коготками мою грудь.

Откуда взялась эта бестия? И что она сделала с неуверенной в себе, хронически смущающейся Катей?

Но я не мешаю жене. Наоборот, укладываю ладонь на ее поясницу и впечатываю в себя хрупкое тело. Второй рукой обхватываю затылок, сжимая шелковистые волосы в кулак. Осторожно, но достаточно крепко. Судя по приглушенному стону, я ничего не испортил. Пока что…

Углубляю поцелуй, но в следующую секунду вспоминаю о сделке. Оставляю распухшие Катины губки и чуть отстраняюсь.

Так, надо собраться, подумать головой, а не другим местом. Бизнес превыше всего! Почти убеждаю себя в этом, но…

Шаловливые ручки котенка все еще на мне. Спускаются вниз по моему прессу, щекоча кожу, и касаются пряжки ремня. Застывают на мгновение — и вдруг яростно принимаются за дело.

— К черту сделку! Подождут! — рычу, злясь на самого себя за проявленную слабость.

Подхватываю Катю под бедра, дурея от ее слабого вскрика и от того, как она дрожит в моих руках. Несу девчонку наверх, в спальню. Словно хищник свою добычу, тащу ее в темную пещеру, чтобы сожрать без остатка. Только почему чувствую себя сейчас не победителем, а проигравшим?..

Глава 3

Екатерина

Странная месть. Должна ударить по Диме, вместо этого делает больно мне.

Чем дольше я рядом с лже-мужем, чем лучше узнаю его, тем меньше хочу уничтожить. Наши с ним последние сутки перед апокалипсисом только сильнее меня запутали. Он был идеальным мужем. И даже сейчас упорно не выходит из роли. Если это вообще все еще игра…

Ловлю непритворно нежный Димин взгляд, ощущаю его трепетные объятия, слушаю ласковый шепот.

И окончательно теряю себя. Верю ему. Подозреваю, что совершила роковую ошибку. Что меня обвели вокруг пальца, чтобы моими руками устранить сильного конкурента.

Не могу! Ни уйти, ни остаться! Ни исправить содеянное, ни тем более позволить близкому мужчине рухнуть в пропасть отчаяния.

Я — отвратительная жена (причем дважды, в квадрате) и подлый человек. Как говорил Щукин, все мы с гнильцой. И я отнюдь не исключение. Наверное, я действительно заслужила все, что случилось со мной ранее…

История повторяется, только теперь под ударом Дима. Но я не хочу видеть его разбитым и раздавленным. Боюсь, чтобы все не закончилось, как тогда…

— Останься… со мной, — выдыхаю тихо и обнимаю Диму.

Решаюсь на отчаянный шаг. Потому что чувствую себя бесконечно виноватой. И потому что не могу опять потерять родного человека. А еще потому что, кажется, люблю…

Едва не вздыхаю с облегчением, когда муж отзывается. Выбирает меня, а не свои грязные дела. Верю, что заблудшего Щукина еще можно исправить, чувствую зачатки доброты в нем. Но к сожалению, у нас с ним совсем нет времени на «работу над ошибками».

Терзаемая поцелуями, не замечаю, как мы оказываемся в спальне. Его спальне. В его кровати. Путаюсь в холодных простынях, утопаю в мягких подушках. Глупо улыбаюсь и прикрываю глаза, окутываемая теплом Диминых объятий.

— Ты же не пускаешь случайных баб в свою постель, — не могу удержаться от колкости, вспоминая его же слова. — Для этого ведь есть отели.

Щукин чуть приподнимается на локтях, нависает надо мной, серьезно всматривается в мое расслабленное лицо.

— Не пускаю. Потому что хочу видеть здесь только свою жену, — покрывает поцелуями мои щеки. — Ты переселишься ко мне, — не спрашивает, а приказывает.

— Что? Ди-им! — хныкаю я.

Невыносимый Щукин обезоруживает меня своими словами, убивает заботой и внимательностью. Заставляет почувствовать себя еще большей стервой, чем я являюсь на самом деле.

Ведь я предала его, а он решил вдруг строить со мной семью. Бабник Щукин! Семью! Со мной, невзрачной ледышкой!

Безумие какое-то!

— Оборудуем Машеньке нормальную детскую в смежной комнате. Со всякими девчачьими фишками, — продолжает разрывать мое сердце на части. — Всю ерунду про энергетические потоки и фен шуй ты ведь выдумала тогда? — усмехается, проводя тыльной стороной ладони по моей скуле.

Виновато улыбаюсь, закусив губу, и киваю. От моего вполне невинного жеста в медовых глазах Димы мгновенно вспыхивает пламя. Понимаю, что короткий перерыв на «деловые переговоры» окончен.

Охотно принимаю жадные поцелуи мужа, открываясь его ласкам. Сегодня я не собираюсь бороться с собой. Но чем больше покоряюсь умелому напору Димы, тем отчетливее понимаю, что уходить от него будет невыносимо больно.