Даргала, тормозят перед засадой, карету, которую мы обогнали на границе Арле, наверняка придержат пограничники Овенора, а до спутников, дронов, биноклей и даже подзорных труб тут еще не додумались?

— Что ж, тогда рули за горизонт, а там направо… — пошутил я, поймал взгляд Бестии в зеркале заднего вида и… промолчал, как-то почувствовав, что ее решение составить компанию нам с Язвой не изменилось.

Потом в том же режиме оценил настрой Хельги, понял, что не смогу переубедить и ее, закусил губу и ощутил шеей жар ладоней Долгорукой:

— Рат, прими, как данность, что мы от тебя никуда…

…В большое «зеркало», открытое прямо перед бугелем «Святогора» и вписанное в «сияние», въехали в небольшой низине, дно которой точно не просматривалось с пограничного форта. Оказавшись в нужном боксе, в темпе вылетели из внедорожника, в два-три волчьих скока преодолели считанные метры, отделявшие нас от экспериментальной боевой машины специального назначения «Мамонт», честно позаимствованной Долгорукой и Шаховой с Самарской БХВТ[1] Особой Комиссии, и скользнули кто в предупредительно распахнутый десантный люк, кто в люк для механика-водителя, а кто и в командирский. Несмотря на то, что я полночи привыкал к этому чудовищу, заточенному под противодействие сбрендившим мастерам и Грандам, первые несколько мгновений пребывания в нутре двадцатитонного восьмиколесного БМСН никак не мог поверить в то, что он теперь принадлежит нашему роду. А Язве было плевать на любые рефлексии — упав в свое кресло, она деловито завела двигатель, загерметизировала монстра и активировала один из трех нештатных артефактных блоков, появившийся в нем стараниями Борисыча и его команды.

Уже через миг матушка, обнаружившаяся у дальней стены бокса, расплылась в довольной улыбке и вскинула вверх оба кулака с отведенными большими пальцами, сообщая, что иллюзия «Святогора» встала, как родная, и выглядит более чем убедительно. Лариса благодарно моргнула фарами, залила в блок номер два координаты точки перехода, открыла с него большое «зеркало» и вернула нас на Эднор. А через несколько секунд, «подхватив» потерявшиеся было разведдроны, огляделась через их видеокамеры, врубила третий блок и расплылась в довольной улыбке:

— Рокировка осталась незамеченной. И это настраивает на чрезвычайно воинственный лад!

В этот момент подала голос Даша, открывшая «Око» и изучившая место «рокировки»:

— Рат, в следующий раз сдвигай координаты точки выхода сантиметров на тридцать меньше: артефакт Игната Петровича, конечно, затер следы колес реального «Святогора», но при большом желании место стыка обнаружить можно.

— Дунь чем-нибудь воздушным! — предложил я.

— Уже! — сообщила она, вполголоса назвала себя красоткой и попросила Язву кинуть на мониторы десантного салона картинку с ИРЦ.

Та выполнила просьбу и застрадала:

— Рат, блок, формирующий следы, надо менять: уже на тридцати трех километрах в час он начинает тянуть из накопителей Землю, как не в себя, а это мешает нормально разогнаться. А ведь с четырьмя мостами и колесиками диаметра «умереть и не встать» нашей БМСН плевать практически на любые неровности рельефа!

— Ты же видела, в каком состоянии пребывает дед? — спросил я, а после того, как она кивнула, расстроено вздохнул: — К сожалению, Петровичу до него еще расти и расти. Так же, как и артефактам последнего до дедовских.

— Дед у тебя гений! — уважительно заявила Бестия, а через пару секунд весело хохотнула: — Причем добрый. А для того, чтобы его воздействие не нарушало вселенский баланс, Борисыч обаял и совратил Степановну!

— О да, эта парочка при желании может наворотить дел! — подтвердила Маша и заставила Язву насмешливо фыркнуть:

— Они МОГУТ наворотить, а мы НАВОРОТИМ! Причем без вариантов. Ну, и кто круче, они или мы? Хотя о чем это я — без браслета-телепортатора и всего того, чем нас снабжает Борисыч, мы сможем затерроризировать всего одну планету. Да и ту не целиком…

— Вот-вот! — поддакнул я, счел, что россыпь алых меток на экране ИРЦ пододвинулась достаточно близко, и прервал досужую болтовню: — Ладно, планы по захвату Вселенной обсудим как-нибудь потом. А пока проверяем обязательные плетения в аурах, обновляем усиления и настраиваемся на бой. Далее, в случае пробития конвертора стихийной магии вешаем вампиризм, не дожидаясь команды, и работаем в пределах области покрытия синергии. И последнее: если покровы начнут проседать и под вампиризмом, то уходим экстренными «зеркалами» без сомнений и колебаний! Вопросы?

— Есть. Один! — как ни странно, отозвалась Бестия. — Тебе не кажется, что радиус действия синергии Маши слишком мал?

— Ты считаешь, что эту проблему надо обсуждать именно перед боем? — желчно спросил я и получил неожиданный ответ:

— Да, ибо в любое другое время ты предпочитаешь о ней не вспоминать!

Она была права, и я заставил себя это признать:

— Задумаюсь. Сегодня же. Обещаю.

— Отлично. Тогда где там эти ублюдочные овенорцы?

«Ублюдочные овенорцы» ждали нас в премиленьком лесочке, чем-то похожем на тот, в котором мы переехали отряд наемников Лирма-младшего. Скажу больше: эта засада была создана практически по тому же лекалу, что и та — в ней имелся «официальный» пикет, местный обязательный минимум фортификационных сооружений, пехотинцы, прячущиеся в схронах, стрелки, сидящие на ветвях деревьев, ударный кулак из магов и даже отряд, готовый заблокировать нам возможность свалить обратно. Единственной разницей был масштаб: вместо одного-единственного ствола каждую обочину дороги перекрыли рукотворным буреломом из полутора десятков деревьев, а вместо одного «окопа полного профиля» выкопали два… той же ширины, вбили в дно каждого более массивные колья, увенчанные все теми же стандартными наконечниками, и замаскировали всю эту красоту иллюзией. Хотя вру — тут имелось и нововведение: если верить картинкам с камер дронов, то идейный вдохновитель запланированной акции подготовил аж четыре ячейки для бойцов с рыболовецкими сетями. Видимо, решив, что в крайнем случае нашу «карету» можно будет ими забросать и остановить.

Этот вариант захвата нас-любимых в жуткий плен вызвал у Шаховой смеховую истерику:

— Народ, а давайте позволим им поймать нас сетями и снимем научно-популярный фильм с условным названием «Мамонт — не рыбка, придурки»?

— Да и «Святогор» тоже… — справедливости ради заметила Даша и замолчала, так как БМСН начала замедляться, а я ткнул в сенсор включения внешних динамиков, выкрутил громкость звука на максимум и представился. Вежливо-вежливо:

— Здоровья и благоденствия вам, воины. Я, Ратибор Игоревич Елисеев-Багряный, уроженец Аммара, прибывший на Фамм с миром и в данный момент следующий через Овенор по направлению к Молейну, что, конечно же, указано в подорожной, желаю знать, на каком основании вы перекрыли тракт! У вас есть двести ударов сердца для объяснений.

Пока солдатики приходили в себя от мощнейшего акустического удара, и отлавливали насмерть перепуганных животин типа «единорог», я мысленно считал удары сердца. А на сорок шестой, увидев, что к БМСН выдвинулся отряд аж из двенадцати человек, счел, что пора выбираться им навстречу. Поэтому дал команду Хельге организовать «сияние», выскользнул наружу через боковой десантный люк, сориентировался и вышел за границу иллюзии возле правой передней двери «Святогора». Один, так как рисковать жизнью Долгорукой не собирался.

Большую часть времени ожидания переговорщиков «любовался» своей «каретой». Под взором. Дабы, в случае чего, суметь прыгнуть не абы куда, а к командирскому люку. Потом вальяжно пошел навстречу овенорцам, а шаге на пятом остановился. Тем самым, обнулив их шансы случайно впороться в иллюзию и допереть, что под обликом маленькой и беззащитной «рыбки» прячется боевой мамонт.

Тело, командующее этой шайкой-лейкой, не стало тратить время на пустопорожнюю болтовню, а с первых мгновений «переговоров» доходчиво объяснило свои претензии. Вернее, начало их озвучивать:

— Насколько я знаю, вы въехали на территорию Овенора без досмотра, а это является коронным преступлением. Поэтому прикажите своим женщинам выйти из кареты, сдайте все артефакты, оружие и накопи-…

— Благородные рьё, уважающие себя, свой народ и своего ан’рьё, всегда начинают общение с другими благородными с приветствия и представления, ибо иначе не позволяет полученное воспитание. Далее, обращаясь к другому благородному, рьё всегда использует титулование, ибо…

— Это вы меня сейчас воспитываете⁈ — вспыхнул старший, оказавшийся на удивление самолюбивым.

— Нет, как вы могли такое подумать! — презрительно поморщился я. — Я даю понять, что вы ведете себя, как быдло, коим, вне всякого сомнения, и являетесь. Обсуждать что бы то ни было с быдлом ниже моего достоинства, так что убирайтесь туда, откуда пришли, и передайте тому, кто сдуру решил наложить руку на мой дом,