Но добрая. — Не буду я продолжать. Хватит.

— Да-а-а? — она картинно распахнула глаза. Точно не верила ни на грош. — Вы решили стать евнухом?

— Нет, у меня другие соображения, — покачал головой Михаил, сам не до конца понимая, что значит это глубокомысленное заявление. — И вообще я больше не хочу доставлять тебе подобные неудобства.

— Свежо предание, но верится с трудом, — пробормотала Оксана, и он промолчал, понимая, что словами здесь всё равно ничего не докажешь. Поможет только время.

Глава 40

Оксана

После ухода Алмазова она какое-то время сидела на кухне, закрыв глаза, и просто дышала, ощущая пока ещё не выветрившийся запах его туалетной воды. Или это лосьон для бритья? А, неважно. Всё равно Оксане безумно нравился этот аромат. Он напоминал ей о хвойном лесе, выросшем на горном склоне у северного дикого моря. Посмотришь на него — и непонятно, как он вообще вырос там и на чём держится? Словно вот-вот упадёт в воду. А пахнет от него так, что голова кружится… терпкой горечью, смолой, солнцем и солью…

Оксана резко распахнула глаза и непроизвольно схватилась на оставшуюся на столе ложку, как за карандаш. Неожиданно, впервые за последние три года, захотелось рисовать. Но Оксана покосилась на часы и поморщилась — почти одиннадцать вечера… если она сейчас сядет за эскиз, точно не закончит до полуночи, и завтра на работе умрёт от головной боли и недосыпа. Что ж, вдохновение, извини, но тебе придётся подождать. Ничего-ничего, три года как-то ты же ждало, подождёшь и ещё.

В результате Оксана быстро помылась и легла спать, засунув под одеяло несчастную Ёлку. А утром судьба приготовила ей сюрприз… в виде бывшего мужа, подловившего её при выходе из подъезда.

— Ксю, давай поговорим! — завёл он старую шарманку, а она так поразилась тому, что он вновь явился, что встала как вкопанная и вытаращилась на него, как на привидение. — Ну пожа-а-алуйста-а-а…

А-а-а… Так он пьян, вот в чём дело! Что же ей так везёт в последнее время на пьяных мужиков? Хотя Алмазов был как-то поприятнее…

— Тебе в субботу мало было, что ли? — Оксана попыталась обойти Колю по дуге, но он шёл за ней, как приклеенный. — Хочешь продолжить знакомство с моим… — Она на мгновение запнулась, но всё же произнесла: — Мишей?

Это имя удивительно тепло легло на губы, согрело их, пощекотало, и захотелось сказать его ещё раз. Миша. Мой Миша. Ох, Боже…

Совсем даже не Миша, а Михаил Борисович, и ни фига не её, но…

«Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» — это вот Пушкин про неё, наверное, писал…

— Не-не-не, не надо зн-накомство, — икнув, ответил Коля. — Я только с тобой поговорить хочу!

— Может, ты лучше с Ленусиком поговоришь? Она тебя ищет, наверное.

— Да ну её, — отмахнулся бывший муж, и Оксана разозлилась. В руках у неё был увесистый пакет с рисунками, которые она собиралась показать Алмазову — уже из числа её работ после окончания института, — и Оксана, размахнувшись, хрястнула этим пакетом Колю по голове, да так, что он с размаху сел тощей задницей на асфальт и сдавленно ойкнул.

— Кобель ты плешивый! — Она едва не плюнула в бывшего мужа, сдержалась в последний момент. Нечего на морозе плеваться, ещё губа лопнет. — Как с Ленкой детей делать, так это он первый, а как нормально с ней разговаривать — так «да ну её»! У тебя крыша, что ли, поехала? У вас с ней дочь!

— Да не нужны мне дети! — заявил Коля даже с каким-то пафосом, словно гордился этим. — Я же всегда тебе говорил, что не готов, хочу попозже. Если бы она не забеременела, я бы от тебя и не ушёл, зачем? Но Ленка же настаивала…

И тут Оксану осенило.

— Б**, — выругалась она, аж прослезившись от откровения. — Так это, оказывается, хорошо, что она забеременела. Вот же… Я столько времени страдала, мучилась, горевала, сомневалась в себе… А это, оказывается, хорошо… К лучшему для меня, точнее. Иначе ты бы не ушёл, и я бы так и не узнала, что живу с мужским вариантом шлюхи!

Фыркнув, Оксана поспешила к метро, не обращая внимания на то, что Коля пытается подняться и что-то кричит ей вслед.

Глава 41

Михаил

Накануне он вернулся домой поздно, и к этому времени дети уже спали. Зато с утра завтракал вместе со всеми и имел удовольствие вновь видеть обиду Маши. Ну как же! Она ждала папу вечером, а он не приехал. Да, предупредил, но не приехал же! И это, между прочим, второй раз за неделю!

Михаил отлично понимал, что ноги подобного поведения дочери растут из поведения Тани, но не представлял, что с этим делать. Такие ситуации в народе называются «куда ни кинь — всюду клин». И любой путь разрешения этого конфликта казался Михаилу тупиковым. Пока рядом находится Таня, которая в любой момент может накрутить дочь до состояния сжатой пружины, все попытки успокоить Машу обречены на провал.

Вот и сейчас. Михаил говорил спокойно, объяснял — но дочка всё равно дулась. Пока не вмешался Юра, с бесцеремонностью мальчишки-подростка заявив:

— Слушай, Машунь, кончай уже, а? Оглядись лучше. Вот эта квартира, шмотки, которые на тебе, мобильники и вообще вся техника — это всё папа заработал. Где бы мы были, если бы не он? Лучше спасибо ему скажи.

Маша застыла, открыв рот, Таня тоже обалдела, а Михаил рассмеялся и хлопнул сына по плечу.

— Спасибо, заступник. Что бы я без тебя делал? Ладно, пойду, пора. Вечером буду как обычно. А ты, Юр?

— Не знаю пока, — ответил парень и, к удивлению Михаила, слегка покраснел. — Дела есть.

Вот как, значит. Видимо, Юра всё же встречается с какой-то девушкой. Или пытается встречаться? Пока не рассказывал — значит, не готов.

— Тогда до вечера, дети, — улыбнулся Михаил, уходя с кухни. И даже внимания не обратил, что и не подумал попрощаться с Таней.

Оксана встретила его лёгкой, но чуть смущённой улыбкой, однако несмотря на эту улыбку, Михаил заметил, что секретарь чем-то озабочена. Глаза у его Птички были тревожными, сам взгляд казался слегка отсутствующим, будто она о чём-то серьёзно размышляла. Алмазов хотел поинтересоваться, в чём дело, но не успел — закрутила работа, тут же начались звонки, встречи и совещания, и он едва находил время, чтобы давать Оксане задания. Ни на какие серьёзные личные разговоры не оставалось ни секунды. Поэтому прежде, чем уйти на