Шрифт:
Закладка:
Сергей Нилус: эсхатология
как реализация заговора Синедриона
В эсхатологической историософии Сергея Нилуса, известного в связи с появлением Протоколов Сионских мудрецов, тема последних времен акцентировалась на заговоре еврейства, как квинтэссенции инфернальных сил. Сообразно со средневековой традицией, Антихрист отождествлялся с грядущим иудейским Машиахом. Заговор Сатаны, изменяя тактическое преломление форм в истории, сохранял антихристианскую сущность: «Христова Церковь, находясь в состоянии странствования на земле, в то же время пребывает и в состоянии непрестанной брани со своими врагами. Брань с иудейством и властным иудейским синедрионом кончилась падением неверного Израиля; но дух вражды его переселился в Рим. Подвигнув языческий мир со всеми его силами на борьбу с Церковью, исконный враг рода человеческого думал сокрушить и разрушить царство Божие, т. е. Церковь. Но силою Божиею, терпением святых сокрушилось и это оружие диавола: Христианство восторжествовало над языческим Римом и, вообще, над идолопоклонством. Когда истощились силы язычества в борьбе с Церковью, у врага было уже готово для продолжения борьбы оружие другое – это скопище различных еретиков и лжеучителей. От арианства до иконоборства, один за другим, являлись ересеначальники, возмущали мир в ней, колебали и увлекали за собою легкомысленных, простодушных, неискусных в вере людей. С окончанием времен вселенских соборов, восторжествовала Церковь и над этим врагом. Но и далее не обрела Церковь покоя: еретический Рим, Лютер – на Западе, жестокое изуверство поклонников лжепророка Магомета – на Востоке, ереси и расколы в русском государстве… Но вся эта брань ничто в сравнении с тою бранью, которую воздвигнет диавол на Христову Церковь, в последнее, пред Вторым Пришествием Христовым на землю для Суда, время, чрез антихриста. Итак, последний антихрист – определенное, единое лицо; он еще не пришел (придет), и в будущем его примут жиды, отвергнув Христа, они готовы принять Антихриста»[221].
Схема еврейской программы покорения земли изображалась конспирологом в виде эмблемы змеи, кусающей свой хвост, которая проецировалась на географическую карту мира. Голова представляла тайное еврейское правительство, туловище – народ иудейский. Хронологическая калька фиксировала этапы движения змея: 929 год до Р.Х. как начало осуществления плана, измышленного Соломоном и его советниками; 429 год до Р.Х. – проникновение в Грецию, где еврейство подтачивало величие и мощь страны во время правления Перикла; 69 год до Р.Х. – в Рим правления Августа, где змей пробыл 16 веков и положил начало финансово-политической мощи еврейства; 1558 год – в Мадрид Карла V; 1700 год – в Париж Людовика XV; 1814 год – в Лондон, куда он переместился после падения Наполеона; 1871 год – в Берлин после Франко-прусской войны; 1880 год – в Петербург. Далее змею предстоит проползти по указанному стрелками пути через Москву, Киев, Одессу, Константинополь и, наконец, замкнуть кольцо в Иерусалиме[222]. Впоследствии С. А. Нилус популяризировал ту же самую концепцию развития мировой истории. Обращает внимание вольное обращение с исторической хронологией: в 69 году до н. э. Август еще не пришел к власти, так же как и Людовик XV в 1700 году, а 429 год до н. э. и 1558 год являлись годами смерти Перикла и Карла V. Символическая проекция змея в качестве содержания всемирно-исторического процесса впоследствии приобрела распространенный характер среди конспирологов. Нилус уделял значительное внимание дешифровке конспирологической семиотики, интерпретируя пентаграмму в качестве символа Люцифера, а гексаграмму – Антихриста. Писатель эпатировал общественность, включая общину оптинских старцев, провозглашением наступления апокалиптических времен. По-видимому, на конструирование исторической концепции писателя оказали существенное влияние склонность к экзальтированному восприятию.
В воспоминаниях графа А.М. дю Шайла Нилус представлен патологически одержимым человеком: «Читал он все, что могло выразить эсхатологическое ожидание современного христианства; тут были сновидения митрополита Филарета, предсказания Преп. Серафима Саровского и каких-то католических святых, цитаты из энциклики папы Пия Х-го, и отрывки из сочинений Ибсена, В. С. Соловьева, Д. С. Мережковского и пр. Читал он очень долго, затем перешел к вещественным доказательствам, открыв сундук. В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного Легиона. На всех этих предметах ему мерещилась «печать Антихриста» в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря уже про галоши фирмы «Треугольник», но соединение стилизованных начальных букв «А» и «θ», образующих вензель царствовавшей императрицы, как и пятиконечный крест Почетного Легиона, отражались в его воспаленном воображении как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком антихриста и печатью Сионских мудрецов. Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его «музей». С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха С. А. Нилус объяснил, что знак «грядущего сына беззакония» осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на Запрестольном образе новой церкви в скиту… Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С.А. – все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного, и разум его растворится в безумии»[223]. Правда, некоторые исследователи ставят под сомнение репрезентативность материалов дю Шайла. Но в представленной государю рецензии на издание Нилуса «Великое в малом» Н. В. Монаховым также подчеркивались черты болезненной экзальтации автора: «Нилус является представителем крайнего религиозного мистицизма. Основные мысли его рассказов, следующие: «Бог и Его враг диавол находятся в постоянной борьбе. Все, что ни происходит в жизни человека, зависит или от Господа Бога, или, по Его попущению, от диавола. Эти воззрения Нилуса проходят через все его рассказы и доводятся до крайних пределов. Такое обычное явление, как поломка колес у ямщицкого экипажа на пути его в Саровскую пустынь, он рассматривает, как покушение со стороны диавола помешать ему приехать в пустынь к началу богослужения, а появление тут же помещичьей тройки, доставившей его на ближайшую почтовую станцию – как акт заступничества за него со стороны Господа Бога. Так или подобно этому трактуется им и все события жизни человека»»[224].
Позиции крайне правых разделял ряд видных церковных иерархов: митрополит Московский Владимир (Богоявленский), Киевский – Флавиан, архиепископы: Волынский – Антоний (Храповицкий), Саратовский – Гермоген, Московский – Никон (Рождественский), епископ Таврический – Алексей. Олицетворением данного направления в церкви выступал Иоанн Кронштадский. Историософия указанных священников заключалась в синтезе эсхатологических ожиданий и теории заговора евреев, рассматриваемых как орудие Сатаны. Апофеозом церковной инициативы правых явилось прочтение 16 октября 1905
