Шрифт:
Закладка:
— Ну как там мой фриц, не соскучился за мной? — после этого выводил «стального коня» из сарая, заводил и мчался по делам. Пацаны двора были ушастиками, любили слушать его рассказы о «бошах». Бывало, когда он занимался его профилактикой, мы, как воробьи, окружали его и слушали рассказы о «немцах»…
С высоты сегодняшних знаний о военной разведке расскажу некоторые детали его повествований. Он говорил:
— Мы были пешие разведчики-окопники. Наша задача — достать «языка» любой ценою, разведать оборону противника, его ближние тылы. Если проводная связь с соседями прервана, значит, наладить ее. Как правило, в тыл ходили в пределах 10–20 километров. В зависимости от обстановки мы иногда задерживались на несколько дней. Глубже ходили фронтовые разведчики, знавшие немецкий язык и в форме вермахта. Мы их только провожали через линию фронта. Они шли дальше, а мы возвращались. Каждый из солдат моего отделения имел персональную финку с пригнанной по ладони рукояткой, пистолет «Вальтер» и автомат ППШ, но чаще «Шмайсер». Некоторые брали с собой трофейные винтовки. На конкретное, а тем более важное задание в группу захвата я брал только добровольцев — храбрых, думающих, выносливых парней, на которых надеялся, как на себя…
— Дядя Володя, расскажите, как брали «языков?», — спросил кто-то из мальчишек.
— Командир полка поставил нам задачу — добыть «снопа», чтобы вытрясти из него «зернышки» перед наступлением. Ночью мы втроем отправились в сторону неприятельских окопов. Шли согнувшись, а потом поползли и залегли. Тишина. Темнота, но глаза привыкли к темени. Слышим, кто-то кашлянул и послышались шаги. Оказался связист. Здоровенный был. Он шел с проводом в руке — искал обрыв телефонного кабеля. Я прыгнул на него сзади и начал душить на сгибе руки. Второй напарник стал крутить ему руки, а третий сбил его с ног. Здоровяк, настоящий боров. Боясь, что заорет, воткнули кляп из пилотки. На пальцах я показал, что он должен ползти с нами. А он лежит. Тогда я финкой уколол его в задницу и руками показал, что надо идти с нами, иначе отправим на тот свет без выстрела. Понятливый оказался. Не надо было волочь его — слушался наших команд. Сдали его командованию…
А что касается разведки — она всегда действовала в самых жестких условиях. На переднем крае или в тылу противника. Цель войсковых разведчиков — добыть ценную информацию, захватить «языка», навести артиллерию или авиацию на выявленные позиции противника, причем выполнить боевую задачу в максимально короткое время и постараться уйти незамеченным противником. Все сделать шито-крыто…
— А как к вам попал мотоцикл?
— Подарило мне командование за дела. Тогда было можно провезти через границу — в телятнике.
— В какой форме вы шли на задание?
— Часто в немецкой, а назад в советской. Даже летом одевали ватники — они спасали от осколков. Днем отсыпались, а ночами работали.
— Сколько вы добыли «языков»?
— За всю войну — человек более полсотни… Троих только заколол — сопротивлялись… Мы с ребятами могли погибнуть…
Много чего еще рассказывал — забылось. Что имеем не храним, потерявши — плачем…
АЛЕКСЕЙ САБУРОВ
Старшему лейтенанту А.И. Сабурову, командиру 104-й отдельной мотострелковой разведывательной роты 29-й стрелковой дивизии, 19 января 1943 года было приказано разведать огневые точки и систему огня перед населенным пунктом Песчанка под Сталинградом. Он вошел с ротой в Песчанку, захватил в плен 60 гитлеровцев и лично уничтожил 14 оккупантов, которые яростно сопротивлялись.
Выполняя указание командира дивизии полковника Анатолия Ивановича Лосева разведать, где засел противник, где его наиболее активные очаги сопротивления, Сабуров с честью выполнил приказ. На рубеже реки Царица сам лично с небольшой группой разведчиков разведал и выявил очаги сопротивления немцев, до двух батальонов пехоты, засевших в зданиях и строениях.
В дальнейшем, по приказу командира дивизии, разведывательной роте было приказано вести наблюдение и наступать по одной из улиц Сталинграда. Командир роты правильно организовал наступление — ротой было очищено много домов и строений от гитлеровцев. Кроме того, ротой было взято в плен около 1500 солдат и офицеров вермахта.
Лично командир роты А.И. Сабуров всего с одним бойцом взял в плен личный состав штаба 1-й Румынской кавалерийской дивизии во главе с генералом Константина Братеску, который, как выяснилось на допросе, был немецким офицером во время начала операции «Барбаросса». После капитуляции 6-й армии фельдмаршала Фридриха Паулюса в битве под Сталинградом Братеску стал военнопленным и находился в местах заключения с 1943-го по 1948 год.
АННА МОРОЗОВА
Анна Афанасьевна Морозова (1921–1944) родилась в деревне Поляны Мосальского уезда Калужской губернии. Советский военный разведчик, руководитель интернациональной подпольной организации, радист в годы Великой Отечественной войны. После переезда родителей в поселок Сеща на Брянщине окончила восемь классов сещинской средней школы, где вступила в ряды комсомола. После окончания бухгалтерских курсов работала по специальности в местной авиачасти.
9 августа 1941 года гитлеровцы захватили Сещу и на местном аэродроме обосновалась крупная авиабаза 2-го воздушного ВВС Третьего рейха с 300 немецкими бомбардировщиками. Именно они вылетали на бомбежки Москвы и других советских городов. Только поэтому военная разведка была крайне заинтересована в получении данных об этом гарнизоне противника. При вражеской бомбардировке отчий дом был разрушен, родители погибли, и Аня устроилась прачкой на немецкой военной базе. Она нашла своих довоенных подруг и вместе с ними организовала подпольную группу. Аня проходила под псевдонимом «Резеда» и имела связь с командованием 1-й Клетнянской партизанской бригады. Со временем местное подполье сделалось интернациональным — в него вошли поляки, чехи и один румын. Кроме сбора развединформации, они проводили диверсии, калеча и уничтожая вражеские самолеты при помощи магнитных мин, получаемых от партизан.
Результаты были впечатляющие — подпольщики заминировали и взорвали 20 самолетов, 6 железнодорожных составов, 2 склада с боеприпасами. На основании данных «Резеды» партизаны разгромили гарнизон в с. Сергеевка, уничтожив до двухсот человек летного состава люфтваффе и 38 автомашин. Она принимала эту работу как месть за поруганную Отчизну, понимая, что месть — это блюдо, которое надо есть холодным. Поэтому не горячилась, продумывая до конца все запланированные мероприятия. Только этим можно объяснить ее осторожную деятельность, без крупных провалов.
После освобождения Сещи от немцев войсками Красной армии в сентябре 1943 года, Анну Морозову вызвали в штаб 10-й армии ВС СССР для вручения ей медали «За отвагу», после чего она вступила в ряды Красной
