не поспоришь. Но после того, как преступника наказали и преподали ему урок, ему должно быть дозволено начать новую жизнь. Слишком жестоко клеймить лицо человека или отрезать его конечности. Как такое наказание может убедить людей быть добрыми? Я решил отменить телесное наказание, а вы посоветуйтесь, какое наказание лучше применить вместо него».

Министры решили так: отменить телесное наказание в виде клеймения лица и заменить его принудительным трудом. Отменить отрезания носа и заменить на триста батогов. Отменить отрезание левой или правой ноги и заменить на пятьсот батогов.

Ти Ин написала письмо и передала его страже

Хань Вэньди согласился с решением министров и издал указ, отменяющий телесное наказание. Таким образом, одна маленькая девочка не только спасла своего отца, но и сделала добро для всех людей Поднебесной. Так как Хань Вэньди смягчил наказание, то некоторые люди боялись, что если так будет продолжаться, то число преступников непременно увеличится. Но, получилось наоборот, все меньше и меньше людей совершали преступления. Говорили даже, что за один год во всей Поднебесной было возбуждено всего 400 уголовных дел. Это также связано с тем, что Хань Вэньди принял ряд мер, направленных на облегчение налоговых тягот народа.

На второй год восшествия, на престол Хань Вэньди была отменена половина арендной платы за землю. На двенадцатый год его правления снова была отменена половина половины арендной платы. И после тринадцатого года арендная плата за землю была полностью отменена. В это время со дня основания династии Хань прошло всего 20 лет назад. Большому числу крестьян, сразавшихся вместе с Хань Гаоцзу было выделено по небольшому участку земли. Освобождение от арендной платы в некой мере облегчало жизнь крестьян, но более выгодно это было для землевладельцев. К счастью, вот уже более десяти лет в Поднебесной в основном царит мир. Хотя хунну иногда вторгались на северные территории, но никаких больших войн не было, и люди могли вести спокойную и размеренную жизнь. Простой люд жил в мире и спокойствие, и коме того, Хань Вэньди тоже вел скромный образ жизни, не разворовывал государственную казну, поэтому государство с каждым днем становилась все богаче.

Однажды кто-то предложил построить террасу в императорском дворце. Хань Вэньди вызвал мастеров, чтобы подсчитать, сколько это будет стоить. Мастера сделали тщательный расчет, и сказали, что им понадобится сто золотых. Хань Вэньди сказал с удивлением: «Так много? Имущество десяти семей среднего класса составляет не более ста золотых. Я и так живу очень богато в императорском дворце, зачем мне нужна эта терраса?» — закончил свой рассказ алхимик.

Чтобы быть для всей Поднебесной примером бережливости, одежда, которую носит император, была сшита из плотной черной ткани. Не говоря уже о дворцовых дамах, одежда, которую носила его любимая жена, тоже была довольно проста, подолы ее платьев никогда не были слишком длинными и не волочились по земле. Несмотря на это, хотя Хань Вэньди не хотел тратить сто золотых монет на строительство террасы, но он выделял хорошие деньги на поиски эликсира бессмертия. Он также всегда был готов потратить много средств на жертвоприношения для Небесного императора. И к тому же его часто обманывали алхимики, вымания у него золото, обещая взамен бессмертие.

Был один алхимик по имени Синьюань Пин, который пользовался большим доверием у императора. Он подарил Хань Вэньди нефритовую чашу, на которой было выгравировано четыре древних иероглифа «Пусть Владыка дарует долголетие». Хань Вэньди спросил его: «Где ты взял эту нефритовую чашу?» Синьюань Пин сказал: «Один старик в желтом одеянии и с белыми, как снег, бровями и бородой приказал мне передать ее императору. Я спросил его имя, где он живет, и почему он хочет, чтобы я это сделал? А он сказал, что мне не следует задавать такие вопросы. „Далеко на краю неба, но близко перед глазами. Если суждено, то встретимся и за сотни километров, если не суждено, то не познакомимся, даже сидя друг напротив друга“, — сказал он. — Как Вы уже поняли, этот старик святой».

Хань Вэньди принял нефритовую чашу и приказал даровать Синьюань Пину золота. Пока алхимик демонстрировал перед Хань Вэньди свои фокусы, канцлер Чжан Цан послал своего человека разузнать, откуда Синьюань Пин взял эту чашу на самом деле. Чжан Цан разбирался в астрономии, и не верил вранью алхимиков. Конечно же, его человек нашел мастера, который выгравировал иероглифы на этой нефритовой чашке. Таким образом алхимик был разоблачен. Это помогло Хань Вэньди «очнуться ото сна», и тогда он понял, насколько был глуп. Чем больше он думал о том, как его обманывали алхимики, тем больше их ненавидел. Таких наглецов, как Синьюань Пин, он приговорил к смерти за их злодеяния, остальных алхимиков с более мелкими проступками прогнал. С тех пор его перестало заботить долголетие и он стал обращать больше внимания на государственные дела. Он издал указ, сначала признав свои ошибки, а затем призвал людей заниматься больше земледелием, а не торговлей. В указе чиновникам всей Поднебесной также было поручено советовать людям бережно относиться к еде, экономить, не заниматься производством алкоголя.

В 158 до н. э. хунну вторглись в Шанцзюнь (Шэньси) и Юньчжун (Шаньси), они были очень свирепы и убили много народу. После многих лет мира, хунну пришли очень внезапно, и сигнальные огни были повсюду, даже в Чанъане было видно их пламя. Хань Вэньди сначала поспешно послал Чжоу Яфу (сына Чжоу Бо) и нескольких своих генералов оборонять столицу и близлежащие заставы, а затем отправил также армию для борьбы с хунну. Он также приказал солдатам храбро сражаться с хунну, но не преследовать их, если те будут убегать. Хунну столкнувшись с ханьской армией, недолго сражались и бежали в панике. Благодаря этой войне Хань Вэньди узнал, что Чжоу Яфу очень талантлив. Также хорошо проявил себя один молодой генерал по имени Ли Гуан. Хань Вэньди очень высоко ценил их обоих. Однако Хань Вэньди редко применял свою армию, и генералы не имели возможности проявить свое мастерство.

На второй год после победы над хунну 46-летний император серьезно заболел. Он записал посмертные слова, приблизительное содержание которых было следующее: «Все живое рано или поздно умирает. Если я умру, не горюйте слишком сильно. Похороны должны быть скромными, не следует возводить усыпальниц, и не стоит в мою могилу класть сокровища. Согласно правилам прошлого период траура был слишком длинным. Приказываю чиновникам и простому люду Поднебесной носить траур по мне 3 дня, этого достаточно. Хочу, чтобы все было легко и