– Порка?

– Гм. Возможно.

– БДСМ?

– Нет.

– Игрушки?

– Возможно.

– Игры с воском?

– Нет.

– Анальный секс?

Женя зажмурилась и пробормотала «Да». Это было страшно, неловко, отзывалось ожиданием сильной боли, но при этом до безумия интересовало. Да, ей бы хотелось попробовать.

– Ну и что, разве так страшно было сказать? – У Сани был очень мягкий голос. И Женя рискнула открыть глаза, прекрасно понимая, как сейчас выглядит: вся красная и донельзя смущенная.

– Многим это нравится, – спокойно продолжал он, смотря на дорогу. – И если ты мне доверяешь, мы можем попробовать.

«Доверяю, – поняла Женя. – Кому, если не ему?»

– Да, – прошептала она.

– Но у нас бартер, правда? – порочно ухмыльнулся он. – Как насчет моих фантазий?

– Ты так о них рассказывал, что я едва не словила оргазм прямо тут, – Женька усмехнулась, чувствуя, как вновь овладевает собой. Теперь, когда все было сказано, неловкости уже не было. – А ты пробовал? Ну, с веревками?

– Относительно, – уклончиво сказал Саня. – Был в одном клубе на мастер-классе. Знаешь, такую практику не предложишь девушке, с которой у тебя секс на пару раз. Ну либо это должна быть специфическая девушка со специфическими ожиданиями, а я не по этой теме. Жесткое доминирование с причинением боли меня не вставляет.

– Можно же найти ту, с которой будет не на пару раз, – тихо сказала Женя. Веселый горячий разговор про секс неожиданно перешел совсем в другую плоскость, и в груди неприятно покалывало.

– Там главная проблема в том, что если у вас долгое время секс, девушки в итоге воспринимают это как отношения. Даже те, кто убеждал меня в том, что они отношений не ищут. Так что я завязал с этим.

У Жени больно перехватило горло. Черт. Черт… Похоже, она ничем не отличается от вереницы его девушек.

– Ты совсем другое, – продолжал Саня. – Между нами есть доверие, и при этом я спокоен, потому что знаю: ты не хочешь от меня ничего, кроме дружбы. Ну и секса, если говорить про эту поездку, – он весело усмехнулся. – И я бы хотел… много что хотел с тобой попробовать, если ты не против. У нас есть пять дней в Черногории. И я бы с удовольствием провел их с тобой в кровати.

– Никаких замков и экскурсий? – Кто бы знал, как тяжело было Женьке сохранять этот весёлый тон.

– Никаких!

– Но на море хотя бы будем ходить?

– Будем. Море и секс. Как тебе план?

– Отличный, – она ослепительно улыбнулась. – Принимается! Черт, какое солнце яркое! – Женька торопливо нацепила на себя солнечные очки, потому что под веками невыносимо жгло. Усилием воли она загнала непролившиеся слезы обратно и уставилась в окошко.

Саня с ней только потому, что уверен – она в него не влюбится. Можно признаться сейчас и получить неловкий финал отпуска, а можно насладиться по максимуму последними днями свободы и любви, а потом закрыть для себя страницу. Навсегда.

Женя знала, что их дружбе пришел конец. Она больше не сможет. Ни обсуждать его очередную Снежану, ни делиться с ним размерами члена своего бывшего. И тем более не сможет продолжать спать с Саней, зная, что она не единственная. Тут, в отпуске, он полностью ее, хоть и на короткое время. Пусть так и останется. Будем считать это курортным романом, который закончится, когда их самолет приземлится в Москве. Обратный отсчет пошел…

Бари был прекрасен как закат. Как будто напоследок Италия распахнула свою сокровищницу и показала им один из самых любимых своих городов. В нем было так много всего, что оно переливалось через край: много моря, много света, много красоты. Как любой приморский город, Бари был свежим и прохладным, несмотря на палящие лучи южного солнца, и его хотелось пить крупными глотками, как воду в жару.

Женя с Саней нагулялись по нему до изнеможения и потом жадно накинулись на местную еду в маленьком семейном ресторанчике. Женька взяла себе riso e cozze – вкуснейший рис с морепродуктами, а Саня решился на фаршированные мидии. Быстро их съел, заскучал и заказал еще порцию баранины.

Женя была весела и спокойна. Она приняла решение, а значит, пока можно позволить себе ни о чем не думать, кроме Саниной улыбки, его насмешливо блестящих глаз и порывистых жестов. Обо всем остальном она подумает, когда вернется в Москву.

Это напоминало работу: какие бы проблемы ни происходили в жизни, все они сбрасывались с плеч перед порогом звукозаписывающей студии. У микрофона оставалась только Женя – спокойная, уверенная – и та история, которой она дарила свой голос. Она умела отключать то, что в данный момент неважно, и концентрироваться на главном. Сейчас главным был Саня и все то, что происходило между ними.

На паром они поднялись уже в сумерках. Каюта была один в один как купе в пассажирском поезде: четыре койки и столик. Только окна не хватало. На соседних местах расположилась молодая мама с малышом.

– Оу, – не сдержал разочарованного возгласа Саня, когда они заглянули в каюту. – Похоже, что хрен мы сегодня поспим. Тут, блядь, ребенок.

– Федя ночью не плачет, – отозвалась на русском молодая женщина, смерив Саню гневным взглядом. – И не материтесь при ребенке.

– Простите, – Саня неожиданно густо покраснел. Женя усмехнулась. За границей начинаешь привыкать, что, говоря на русском, как будто общаешься на тайном языке, который окружающие в основном не понимают. Пора было отучаться от этой пагубной привычки.

Тем не менее соседство оказалось и правда не очень комфортным. Каюта была явно мала для трех взрослых и одного неуемного, очень живого и любопытного малыша.

– Если хотите, мы выйдем, пока вы будете его укладывать, – предложил Саня, видя, что ребенок никак не успокаивается, излишне взбудораженный присутствием чужих людей.

– Не откажусь, – измученная мама благодарно кивнула, и Саня с Женей вышли на палубу, предусмотрительно прихватив с собой куртки и одеяло. Лето летом и юг югом, но ночью, когда с моря веет влагой и холодом, тут можно здорово продрогнуть.

– Не очень повезло нам с каютой, да? – тихо проговорила Женя. Паром плыл сквозь ночь и море, и вокруг них в полной темноте ласково шумели волны.

– Нам только до утра здесь перекантоваться, – Саня обнял ее за плечи и прижался губами к шее, согревая дыханием чувствительное местечко сразу за линией роста волос. – Но согласен: удовольствие ниже среднего. И для нас, и для нашей соседки.

– Особенно ребенка жаль, – добавила Женька, – он еще слишком маленький для такого путешествия.

– Фиг знает, – пожал плечами Саня. – Нас родители постоянно таскали куда-то. То в поход всей семьей, то к бабушке в Воронеж на поезде. А однажды отец получил какую-то большую премию, плюс дед подкинул денег, и мы все вместе на море поехали. В Севастополь. Офигенно было! Правда нас тогда всего четверо было: Левка с Лизой еще не родились. И Машка совсем маленькая, ей около года было. К чему я все это? А, к тому что, конечно, сложно путешествовать с детьми, но для самих детей это кайф. Я помню, как нам нравились все эти поездки. Целое приключение! Спать в палатке, например. Мы брали фонарики и рассказывали страшные истории. Ваня их особенно жутко рассказывал, мы пиздец как боялись. Один раз он так нас запугал, что Колька натурально обоссался. Прямо в спальном мешке. Ты не представляешь, как нас потом ругали родители!