— Я ж знала, что Сашка себе богатого хахаля нашла. Смотри Сашка, обрюхатит и бросит, такие только на своих «честных» женятся, а такие как ты им только поразвлечься, — выдает мать, а я готова сгореть со стыда. Вот именно из-за этого я и велела Давиду ждать меня в машине.

— Саша, идем, мне кажется, темы разговора исчерпаны, — Давид намеренно игнорирует выпад моей матери, и будто смотрит сквозь нее.

— Идем, — я с ним полностью согласна. Я поскорее хочу покинуть этот дом, но меня гложет только один вопрос, куда убежала Алиса. Ей нельзя возвращаться домой, иначе Клавдия выполнит свое обещание. Я не знаю, чем я могу помочь бедному ребенку, но я обязана что-то сделать.

Мы спускаемся по лестнице, а я все думаю, где искать малышку. Она не могла далеко убежать, скорее всего, она где-то во дворе, ну или в соседнем дворе, максимум.

Подойдя к машине, я чувствую, что меня накрывает мелкая дрожь, отпускает нервное напряжение.

— Спасибо, — я поворачиваюсь к парню и крепко его обнимаю. — Что бы я без тебя делала, — слезы снова текут по щекам.

— Ну-ка прекращай плакать. Посмотри, кто в машине, — говорит мужчина и указывает головой на машину. Так как сквозь затонированное стекло было практически невозможно ничего рассмотреть, то я открыла заднюю пассажирскую дверь и охнула от неожиданности.

На сиденье, подняв коленки к подбородку, сидела Алиса. В кулаке по-прежнему был зажат кусок черствого хлеба, а на щеках виднелись дорожки слез, которые создали на чумазом личике живописную картину.

— Садись в машину, и расскажи, что произошло, и про Алису мне все расскажи, — скомандовал Давид, и я послушно залезла к ней на заднее сиденье, а мужчина сел за руль.

Я в красках рассказала о событиях в квартире, а мужчина в свою очередь рассказал, что пришел меня спасать по наводке девочке. Она выбежала из подъезда испуганная, заплаканная, и врезалась в Давида, который вышел из машины размять ноги. Давид остановил девчушку и начал расспрашивать ее от кого она бежит и куда, и малышка недолго думая выдала все о том, что творилось в квартире. Давид усадил ребенка в машину и закрыл, что б она не сбежала еще куда, а сам отправился мне на подмогу.

Пока Давид рассказывал, я достала телефон и начала рассматривать. На удивление, пострадал только экран, который пошел мелкой «паутиной» трещин. Я разблокировала телефон и увидела, что оказывается, в нем все это время была включена камера. Наверно, когда отец выбил его у меня из рук, я нечаянно задела пальцем и включила камеру, которая ничего не засняла, но записала весь наш разговор на кухне. Я включила запись, и когда разговор дошел до места, где Клавдия описывала, как собирается избить Алису, девочка испуганно прижалась к моему боку и заплакала.

— Я домой больше не пойду, мама меня убьет, — заскулил ребенок у меня под боком.

— Я тебя туда и не пущу. Давид, ее нельзя возвращать домой, надо что-то предпринять, — умоляюще посмотрела я на мужчину

— Но она ее дочь и по закону, если мы сейчас увезем ребенка с собой, то мы его похитим, — резонно замечает мужчина.

— А если мы ее не увезем, то она убьет ребенка. Ты же слышал, они допились до ручки. В квартире творится ужас, уверена родители давно не работают на заводе. В моей комнате какие-то тряпки, металл. Я не думаю, что у Алисы в квартире картина лучше. Надо звонить в полицию, надо что-то делать, нельзя сидеть и ждать, когда эта алкоголичка покалечит ребенка, и тогда мы уже ничего не сможем сделать, — я доказываю правоту, в пылу позабыв, что ребенок все слышит.

— Не хочу домой, — снова завыла Алиса у меня под боком, она как паучок вцепилась в мою руку и с мольбой заглядывала в глаза, пытаясь поймать мой взгляд. — Забери меня с собой, пожалуйста, Саша, — начала канючить девочка.

— Саша, я постараюсь что-нибудь придумать, то ты переезжаешь к нам и без разговоров, — ставит условие Давид.

Я сначала порываюсь, что-то возразить, но взглянув на заплаканного ребенка, понимаю, что готова уступить ради нее, тем более это не такая уж и плохая перспектива, если посмотреть со стороны. Я утвердительно киваю.

— Тогда я отвезу вас в гостиницу, а сам попробую решить этот вопрос. Давай мне твой телефон, он мне пригодится, — я передаю ему свой гаджет, который мне по большому счету не нужен, но меня все равно удивило, зачем он мужчине.

Давид поселил нас в номере, а сам уехал, захватив при этом с собой мой телефон. Алиса озиралась на все с опаской, но я дала ей время освоиться и рассмотреть все.

— Ну, что, давай готовится ко сну? — предложила я девочке, когда она осмотрела все в номере, и даже тумбочки и шкафы позаглядывала.

— Давай, а как? — девочка с любопытством посмотрела на меня.

— Для начала водные процедуры, — я указала на дверь ванной, и ребенок с сомнением посмотрел на меня.

— Я же мылась недавно, — девочка не понимала, как подготовка ко сну и мытье в ванной связаны. Я с ужасом поняла, что ребенок о нормах гигиены ничего не знает, в каких же ужасных условиях она жила.

— Нужно мыться каждый день и зубки чистить, — и открыв дверь в ванную, а прошла в комнату и включила воду. За пару минут ванна наполнилась водой, в которую я добавила ароматную пену, и ребенок с любопытством следил за каждым моим движением. Я помогла девочке раздеться, девочка смущалась, и я старалась не смотреть на худое изможденное тельце, но когда взгляд упал на шрамы на спине, я вздрогнула. Я не могла ошибиться, на спине ребенка были следы от затушенных сигарет, которые не до конца даже зажили, а покрылись розовой кожей.

— Ты почему плачешь? — ребенок вывел меня из грустных размышлений. Я не решилась спросить об этом, но ребенка надо обязательно показать всем врачам, неизвестно какие еще травмы у ребенка на теле есть. А еще нужно обязательно показать ребенка психологу, невозможно, что бы то, что пережила малышка, прошло без последствий.

— Я не плачу, все