– Конечно же правда! Ник убил наших близких! Из обеих семей! Ему было наплевать, кто из монстров к какому роду принадлежит, ты разве не помнишь? В ту ночь существовало только две стороны – мы и он. – Заметив, что кузина и Аарон лишь молча смотрят на нее, Джоанне захотелось подойти к ним и как следует встряхнуть. – Вы что, не понимаете? Вероятно, только нам троим и удалось пережить нападение. Вероятно, только нам троим известно, что там случилось. И только у нас есть шанс остановить Ника.

Она не договорила то, что крутилось на языке: «Только мы можем спасти наши семьи». Потому что не выдержала бы сейчас еще одного спора с Аароном насчет этого.

Повисла напряженная тишина. Она все тянулась и тянулась. Электрический чайник начал булькать, потом выключился. С рынка доносились звуки разговоров и призывных выкриков продавцов.

Рут с Аароном продолжали стоять неподвижно, не глядя друг на друга и избегая смотреть в глаза Джоанне. Она почувствовала, как сердце сжимается от отчаяния. Похоже, вражда между их семьями укоренилась слишком глубоко.

Затем кузина резко сообщила:

– Выжили не только мы.

– Что? – с оттенком надежды переспросил Аарон.

– Выжили не только мы, – повторила Рут, но ее руки, лежавшие на спинке кресла, так сильно стиснули обивку, что побелели костяшки. – Хотя мне удалось отыскать лишь вас. Остальные мертвы. – Новый взгляд на дверь был полон такого страха, что на этот раз даже по позвоночнику Джоанны пробежал холодок.

– В каком смысле? – уточнил Аарон.

– Кто-то выслеживает и убивает всех, кто выжил той ночью, – тихо отозвалась Рут. – Кто-то хочет заставить навсегда замолчать тех, кто может рассказать о нападении. Сегодня вы говорили об этом открыто в месте, полном посторонних. Никогда так больше не делайте.

Потрясенная услышанным, Джоанна принялась заваривать чай. Этот привычный ритуал успокаивал. Рядом с ней Рут из воздуха достала купленные на рынке продукты: до сих пор горячие пирожки и гороховое пюре. Зрелище семейного дара Хантов в действии тоже приносило утешение. Дома у бабушки все, кроме Джоанны, делали такие запасы. Она же с детства почти не пользовалась своими не слишком надежными силами.

В памяти всплыли последние слова бабушки про скорое обретение новых способностей, отличных от семейного дара Хантов. Что она имела в виду? Но эту мысль тут же вытеснили образы крови умирающей, вытекающей сквозь пальцы, ее хриплые, прерывистые вдохи. Джоанна едва сдержала всхлип.

– Ты как? – озабоченно спросила Рут, возвращая ее в настоящее.

– Нормально, – едва слышно отозвалась она, напоминая себе, что находится здесь, а не в той темной комнате.

Рут достала из ниоткуда уже нарезанный имбирь и сказала заморгавшей сестре:

– Для чая. – Затем осторожно опустила ломтики в одну из чашек. – Помню, тебе так нравилось.

– Я так счастлива, что ты здесь, со мной, – глубоко вдохнув ароматный пар, прошептала Джоанна.

– А я рада, что отыскала тебя, – кузина не улыбнулась, но на миг настороженное выражение ее глаз смягчилось, и во взгляде мелькнула любовь. Они вдвоем отнесли чашки, заварочный чайник и еду на кофейный столик. – Пирожки с беконом и яйцами, с мясом, с сыром и луком-пореем, – перечислила Рут, после чего расставила тарелки с гороховым пюре, а в центре водрузила миску с чипсами и блюдце с подливой.

Они с Джоанной сели на диван, а Аарон разместился в одном из кресел. Какое-то время все трое лишь молча жевали, глядя в темное окно и запивая еду слишком горячим чаем.

Оливер ничего не стал добавлять в него. Рут бросила в свою чашку три кубика сахара и ненадолго задержала ладонь над паром. Сердце Джоанны сжалось от знакомого жеста: кузина всегда так делала, когда ей было холодно.

Аарон первым нарушил молчание:

– Нападение не отражено в хрониках Оливеров. – Он поставил чашку, и стало заметно, что его пальцы дрожат. Джоанна вспомнила его слова о том, что смерть Эдмунда также отсутствовала в архивах. – Все это неправильно. Этого не должно было случиться. – Это прозвучало эхом сказанного прошлой ночью в отеле.

– Не только в хрониках Оливеров отсутствует информация о нападении, – вздохнула Рут. – Я заглядывала в архивы других семей, чтобы отыскать упоминания о произошедшем. Везде написано одно и то же.

– Ты видела хроники других семей? – с изумлением переспросил Аарон.

– Ты прослушал самое главное: везде написано одно и то же, – нетерпеливо повторила Рут. – Не просто перечисление не произошедших на самом деле событий, а именно одинаковые записи, слово в слово. В архивах Хантов, Хатауэев и Пателей.

«Все неправильно», – так сказал Аарон. Семьи монстров вели хроники исторических событий, но нападение охотников нигде не упоминалось. Этому было лишь одно объяснение: кто-то скрыл случившееся.

– Ты думаешь, что кто-то подделал записи? – уточнила Джоанна.

– Это невозможно, – покачал головой Аарон. – Только архивариусы семьи ведут хронику. А они отказались бы содействовать.

– Я знаю, – согласилась Рут.

– Исторические события должны заноситься в архив тщательнейшим образом и без изменений, – широко распахнув от ужаса серые глаза, прокомментировал Оливер. – Иначе сомнения могут бросить тень на каждую запись.

– Я знаю, – вновь сказала кузина.

– Если не доверять семейным хроникам, то нельзя доверять ничему, – голос Аарона становился все громче. – Любое событие может оказаться неправдой. Любая запись о смерти. И тогда никто из нас больше не будет уверен, что случится в будущем.

– Совсем как обычные люди? – вставила Джоанна.

– Да, – слегка обескураженно подтвердил Аарон, глядя на нее с отчаянием. – Это так же кошмарно, как быть человеком.

«Быть человеком вовсе не плохо», – хотелось ответить ей, но понимание, что Оливер сейчас не в состоянии это услышать, заставило промолчать. Он казался потрясенным перспективой неизвестного будущего. В отличие от Аарона, саму Джоанну в ужас приводила идея неизменных, расписанных в каких-то хрониках событиях жизни. Эта мысль душила и отнимала волю.

Ошеломленная девушка наклонилась, чтобы поставить чашку на стол. При этом движении рана натянулась, служа новым напоминанием о нападении, которое случилось совсем недавно, лишь прошлой ночью.

– Но кто это делает? Кто фальсифицирует записи в архивах и выслеживает выживших? Кто пытается замести следы истребления монстров? – прошептала Джоанна.

– Не знаю, – ответила Рут.

Снова вспомнилось потрясение в голосе бабушки, когда она говорила, что рассчитывала подготовить внучку. Рассчитывала, что у них будет больше времени. Ужасные образы прошлой ночи вновь грозили затопить отчаянием: стон кузины при ранении, последние болезненные вдохи бабушки. Джоанна едва сдержала слезы, вновь думая о том, какой глубокий шрам остался под ребрами сестры, и прошептала ей:

– Я думала, что ты мертва.

– Когда я увидела тебя в Холланд-Хаусе той ночью, то… – голос Рут сорвался, она опустила голову. – Я думала, что ты уже мертва. Все остальные уже