Шрифт:
Закладка:
Внутри пещера блестела и переливалась всевозможными минералами и фосфоресцирующими кораллами. Золота не было. Не было никаких сокровищ. Легенда о кладе Великой Восьмерицы — всего лишь легенда, осознал Уоррен.
Но стены были сплошь изукрашены рисунками, изысканными пиктограммами, выведенными биолюминесцентным углем.
— Похоже, родительница Скетчи — тоже художник, — заметил Уоррен, осмотрев эту галерею.
— Чирп! Чирп! — Скетчи указал на одну из стен пещеры.
— Уоррен, кажется, эти картинки складываются в историю, — сказала Петула.
Уоррен присмотрелся: картинки красивые, но сюжета он так и не уловил.
— Не переживай, — сказала Петула, — я-то благодаря маме научилась разбирать пиктограммы. Я переведу тебе.
— ФРРРИИИ! — пророкотала Великая Восьмерица и обвила щупальцем Скетчи.
— Как это грустно, — сказал Уоррен. — Хоть мой дед спас тебя от Жака Ржавые Боты, ты так и не смог тогда вернуться домой. Как же тебе было страшно!
Скетчи свистнул и печально закивал. Подобрав обломок светящегося мела, он принялся яростно рисовать на стене, рассказывая собственную историю. Уоррен присмотрелся и обернулся к Петуле.
— Расшифруешь? — спросил он.
— Минутку, — отозвалась она. — Кажется, я понимаю…
Петула договорила, и Уоррен, чуть не плача, кивнул.
— Я тоже рад, что познакомился с тобой, Скетчи. Ты стал моим первым другом. Я всегда буду это помнить.
— Чирп! — радостно просвистел Скетчи.
— Чирп! Чирп! Чирп! — подхватили десятки голосов, и множество копий Скетчи высыпали из укрытия. Они появились из-за камней и растений и из маленьких ямок в песке, окружили Скетчи, засвистели радостно.
— О, родственнички! — расплылся в улыбке Уоррен. — Они все рады тебе!
— ФРРРРИИИИИ! — проревела Великая Восьмерица, заключая в нежные объятия всех своих детей и Уоррена с Петулой.
Уоррен прижал ладонь к внутренней поверхности пузыря.
— Я буду скучать по тебе, — сказал он Скетчи, — но я счастлив, что тебе удалось вернуться домой, к своим.
Скетчи печально засвистел, обнимая пузырь с Уорреном и Петулой.
— Нам пора, — сказал Уоррен, глотая слезы. — Пусть у тебя все будет хорошо, Скетчи!
Всхлипывая, Уоррен и Петула поплыли вверх. Скетчи и вся его семья махали им щупальцами на прощанье и свиристели, как целая стая птиц. Великая Восьмерица присоединила к хору свой музыкальный баритон.
Они выскочили на поверхность и увидели поблизости качавшийся на волнах отель. На крыльце их ждали, улыбаясь, мистер Фриггс, шеф Буньон, Беатриса, мистер Вандербелли и даже дядя Руперт. Все разом протянули руки, ухватили детей и втащили их на борт.
— Мы уже волноваться начали! — Шеф Буньон крепко обнял Уоррена. — Думали, вы захотите навсегда поселиться там, под водой.
— И бросить родных? — улыбнулся в ответ Уоррен. — Никогда!
Лишь когда отель лег на обратный курс, к острову пиратов-пенсионеров, Уоррен сообразил, что так и не попросил Великую Восьмерицу снять с него проклятие.
Но поскольку сокровища Великой Восьмерицы оказались легендой, наверное, и волшебной силой снимать проклятие она тоже не обладала.
Большинство легенд — «всего лишь» легенды: они пробуждают воображение и побуждают действовать, и в этом их предназначение.
— Спасибо, что показал нам: наши старые кости еще годны для новых приключений, — сказал Уоррену Акулыч.
— Верно, верно! — подхватили престарелые пираты.
Отель причалил напротив Отрадного Приюта после Долгих Испытаний и Славных Приключений. Уоррен прощался с гостями, пожимал одну морщинистую руку за другой, когда пираты сходили на берег.
— Без вашей помощи мы бы не спасли Скетчи, — приговаривал он. — Вы все славно потрудились и заслужили отдых.
ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! Жак Ржавые Боты бил железной ложкой в кастрюлю, стоя на берегу. На нем был передник в складочку, нос припудрен мукой.
— Обед! Обед! — провозглашал он. — Оладьи готовы.
— Я буду шкучать по вкушной пишше в твоем отеле, — шепнул Уоррену беззубый пират, сходя по трапу вслед за остальными.
— Хватит ворчать! — упрекнула его Бонни.
— Похоже, Ржавые Боты уже привык к жизни пенсионера, — заметила Петула.
— Погоди еще, — возразил Капитан Полуседая Борода. — Он соскучится и, не успеешь опомниться, удерет навстречу новым приключениям.
— Лишь бы никого больше не похищал, — примирительно подытожил Уоррен.
— Значит, прощаемся, капитан? — спросила Петула. — Оладьи стынут.
— Хм, если вы не возражаете, я бы лучше остался в вашем экипаже. Мы с Жаком не ладим, и я слишком здоров и бодр, чтоб уходить в отставку.
— Конечно! — обрадовался Уоррен. — Мне в рубке очень пригодится настоящий морской волк.
Капитан Полуседая Борода отдал честь и пошел обратно в отель.
— Запущу двигатель и подготовлю судно к отплытию.
— Кхе-кхе! — кашлянула Бонни, приближаясь к Уоррену. Она хмурилась и ковыряла носком башмака песок. — Я просто хотела, э, сказать спасибо. И прости, что мешала тебе. Я хотела, чтобы дедушка меня похвалил, хотела помочь ему найти Великую Восьмерицу. Он всю жизнь только об этом и говорил. Но я дурно обошлась с тобой, а ты был ко мне добр.
