Углубляться в недра корабля пришлось хромающей походкой и подавляя натуральные стоны боли, ибо мышцы ног я себе в результате экстремальной пробежки растянул, наверное, все которые там только есть. А еще идти приходилось аккуратно, ибо захватившие контроль над судном гоблины несмотря на относительно недолгое свое пребывание в этом месте умудрились оставить в коридорах немало мин. Биологических. Засранцы гадили прямо там, где ходили, из-за чего очень хотелось научиться летать или хотя бы леветировать в десятке сантиметров над полом. Плюс тонких ноток гнили и нечистот добавляли жертвы зеленокожих коротышек, зачастую валяющиеся прямо там, где их убили, только без разных особо лакомых кусочков, которые вырезали и сожрали. В первую очередь страдала вроде бы печень — из десятка попавшихся на пути трупов лишь у какого-то молодого мальчишки живот в правой стороне не был вспорот, также нелюди лакомились глазами, а у мужчин старались вырезать сердца…До зарезу хотелось наколдовать себе в нос какие-нибудь фильтры-заглушки для отсечения неприятных запахов. Или проще будет убедить свое собственное сознание эту отвратительную вонь банально не замечать? Наличие вокруг меня смертельных опасностей и относительно свежих тел благодаря воздействию, оказанному печатью, практически не отвлекает внимание, значит и на поток информации идущий от обонятельных рецептов точно можно наложить какой-то схожий фильтр…

Быстро приближающийся топот заставил насторожиться и напрячься, ибо там топала явно не одна пара ног…Однако приближалась и не толпа, как было бы, если бы шаманы решили натравить на меня всех своих оставшихся подручных. Плюс вопли, частично злые, частично панические. Двое-трое нелюдей на сближение идет, ну максимум пятеро. Я перехватил автомат поудобнее…И юркнул в какую-то каюту, обитательница которой судя по всему пытались отбиваться от агрессоров чемоданом. Симпатичное некогда личико женщины лет тридцати, в которую ножи вонзили как минимум раз тридцать, что было для убийства явно избыточно, застыло в гримасе скорее ярости, чем страха, а крепко сжатый в её руке желтый пластиковый дорожный сундук с колесиками был весь покрыт царапинами и измят. Мимо каюты, где я спрятался, промчался гоблин, выглядящий на редкость дико: морда перекошенная, одно ухо наполовину откушено и кровоточит, глаза выпученные, в перекинутом на спину легком круглом плетеном щите застряло чье-то копье до тела видимо не добравшееся или же кольнувшее то лишь самым кончиком…Вслед за убегающим нелюдем с воплями злобы пронеслось еще трое почти таких же зеленых коротышек, явно намеревающихся беглеца нагнать, поймать и умертвить самым жестоким образом. Их разумы были захвачены злобой и азартом погони настолько сильно, что прячущегося буквально в паре метров человека они тупо не заметили. Даже когда я покинул свое убежище, пристроился в хвост процессии и с размаху долбанул прикладом автомата по ничем не прикрытой башке замыкающего дикаря, судя по хрусту точно проломив череп. Да и на выдернутом из раны прочном дереве осталось помимо крови что-то грязно-розовое, кажется, мозги.

— Как-то больно уж эффективно моя диверсия сработала, раз гоблины принялись резать друг друга даже без непосредственного участия марионеток, — решил я, настигая второго из нелюдей. Этот оказался то ли опытным охотником, сумевшим на слух отличить топание сородичей от человеческого шага, то ли опасность как-то почувствовал, но успел развернулся к угрозе, сжимая в каждой руке по большому и блестящему поварскому ножу. Если бы мы дрались честно он бы почти наверняка сумел меня не зарезать так подранить, несмотря на разницу в размерах, но легкая ментальная оплеуха, скорее даже пощечина, его даже вырубила, а просто заставила замешкаться на мгновение-другое…И уже измазанный кровью и мозгами приклад проломил собою черепушку еще одного жителя иного мира, позволяя мне экономить патроны и не производя лишнего шума, что могло бы насторожить остальных обитателей корабля. — Хотя…Потери больше чем в половину списочного состава и офигительно богатая по их меркам добыча могли до предела обострить уже имевшиеся внутренние противоречия, люди ведь резали людей без жалости и по куда меньшим поводам…Ну а мои зомбированные куклы видимо сыграли роль горящей спички, которую уронили в бензобак…

Последний из гоблинов-преследователей все же догнал беглеца почти на выходе из корабля, и теперь они остервенело рыча катались по полу, не обращая внимания на старую кровь, свежую кровь и успевшие обильно размазаться по обоим нечистоты. Душащий своего соперника одноухий оказался сверху, а потому мои руки совершили уже едва ли не привычный жест, раскроив его башку прикладом…Попытавшись раскроить, ибо сей тип попался какой-то очень уж твердолобый, а скорее принявший печать, повысившую его физические возможности и прочность. Он вскрикнул, пошатнулся, выпустил своего закашлявшего врага и вскочил на ноги…А после получил второй удар прямо по маковке, после которого дикаря повело, и он пошатнувшись прислонился к стене, очумело вращая глазами в разные. Где его и настиг последний взмах автоматом, обрушившийся на длинный шнобель нелюдя и, кажется, вогнавший кости оного в мозг зеленокожего. Ну а его почти задохнувшийся соперник, раскинувшись в разные стороны как морская звезда все ещё пытался сообразить, на том он свете или на этом…И получил пинок прямо в висок, после которого проводить контроль уже и не понадобилось.

— Нет, я конечно и раньше хлюпиком не был, вопреки стереотипам о представителях моей профессии, но теперь точно стал куда сильнее, чем сегодня утром. — Пришлось сделать мне очевидный вывод после того, как хрустнули кости гоблина, а нога от удара даже не заныла. — Золотая печать точно изменила не только разум, но и тело…А ведь как воитель-псион стою лишь в самом начале своего пути…Блин, в какого же монстра я потихоньку превращаюсь⁈

Ответа на сей экзистенциальный вопрос не было. Были окружающие меня мертвые гоблины и, к сожалению, гоблины вполне себе живые. То ли услышал я что-то подозрительное краем уха, то ли увидел краем глаза, а то ли просто почувствовал благодаря своим экстрасенсорным талантам, но лишь наличие автомата в руках позволило мне не повторить судьбу убитых буквально несколькими секундами ранее зеленокожих. Вскинув оружие к своему лицу, я смог блокировать им бросок какого-то маленького каменного топорика, лишь чудом не отчекрыжившего сжатые вокруг ствола пальцы. Но пронзительного истошного вопля, определенно значившего: «Чужак!», а может быть нечто схожее по смыслу, но менее цензурное это остановить не смогло. Причем одно и то же слово орали сразу пятеро коротышек, ибо вслед за процессией беглецов к спуску на берег последовал целый отряд дикарей, и оный отряд явно сейчас собирался порвать меня на кусочки. Трое с ножами уже неслись вперед во всю прыть своих кривых