совершенным без всех его членов, некоторые из которых более почетны, чем другие; так и с политическим телом".20 Одни рождены, чтобы править, другие - чтобы служить. То, что одни рождены быть "философами, законодателями и государственными деятелями", а другие "предназначены для работы руками", было общей темой консерваторов повсюду. Таланту следует дать возможность подняться, но после того, как он поднялся, его должны уважать те, кто ниже его по положению. Идеальное гармоничное общество признавало "необходимость субординации", в котором каждый находил бы свое место и не пытался достичь ранга, для которого он не годился. По мнению критиков, федералисты хотели видеть в Америке "европейское состояние общества".21

Никто не был так убежден в неизбежности иерархической структуры американского общества, как новый министр финансов. Пока Гамильтон ждал, пока американское общество созреет, ему и другим федералистам пришлось бы искусственно создавать то, чего обществу не хватало от природы. Гамильтон верил в социальную иерархию, в которой доминировали джентльмены, люди досуга, меценаты, живущие на нетрудовые доходы - доходы, получаемые от арендной платы с арендаторов, сборов, процентов по облигациям или денег, взятых в долг. Эти немногие были влиятельными людьми, которые, подобно Уильяму Куперу из округа Оцего, штат Нью-Йорк, управляли своими местными сообществами благодаря своему богатству и власти. Гамильтон надеялся, что политические лидеры будут формироваться из этого класса джентльменов, у которых в идеале не должно быть интересов, которые нужно поддерживать, пока они занимают государственную должность.

Несмотря на то, что Гамильтону периодически приходилось покидать свой пост, чтобы заниматься юридической практикой, он упорно старался соответствовать этому идеалу. Другие, например Джон Джей, соответствовали этому идеалу легче. Предположительно, они обладали достаточным богатством и досугом, чтобы взять на себя бремя государственной службы, не ожидая высоких окладов или больших денежных вознаграждений. Другие же, как знал Гамильтон, были спекулянтами и биржевыми дельцами, жаждавшими лишь нажиться на правительстве. Даже если эти богачи и были корыстными интриганами, тем не менее новое правительство нуждалось в их поддержке, более того, в поддержке всех влиятельных людей на вершине общества, независимо от их характера и уровня добродетели и бескорыстия. В традиционной для XVIII века манере Гамильтон видел, как эти немногие на вершине распространяют свое влияние и покровительство на различные уровни и степени общества. Гамильтон, как и большинство федералистов, полагал, что политика в значительной степени сводится к тому, чтобы заручиться поддержкой этих влиятельных покровителей. Захватив этих немногих, думал он, государственный деятель неизбежно захватит все общество.

Способ сделать это - обратиться к интересам этих немногих влиятельных лиц. Интерес - нет лучшей и более прочной связи между людьми: он знал это с первых лет учебы в Королевском колледже и с тех пор повторял это снова и снова. "Люди будут преследовать свои интересы", - сказал он в 1788 году. "Изменить человеческую природу так же легко, как и противостоять сильному течению эгоистических страстей. Мудрый законодатель мягко изменит русло и направит его, если возможно, к общественному благу". И хотя позже он в довольно резкой форме отрицал, что когда-либо делал интерес "самым весомым мотивом" своих различных программ, нет сомнений в том, что он намеревался укрепить центральную власть и Союз "путем увеличения числа связок между правительством и интересами отдельных людей".22

В сущности, выражаясь языком оппозиции англо-американского мира XVIII века, Гамильтон и федералисты стремились "развратить" американское общество. Подобно тому, как английские министры XVIII века, особенно сэр Роберт Уолпол, укрепляли власть британской короны, федералисты стремились использовать сходное с монархическим правительственное влияние как для привязки ведущих коммерческих интересов к правительству, так и для создания новых иерархий интересов и зависимостей, которые заменили бы отсутствие добродетели и явно слабые республиканские узы, существовавшие в Америке. Финансовая программа Гамильтона была разработана не для того, чтобы сделать деньги для какой-либо отдельной группы, а для того, чтобы использовать патронаж, как и все великие европейские государственные строители до него, для создания мощного национального государства.23

Начиная с 1789 года федералисты стремились сформировать по всей стране кольца местных интересов, лояльных правительству. В населенных пунктах по всему континенту Вашингтон, Гамильтон и лидеры федералистов использовали различные виды патронажа для создания иерархии поддержки нового правительства. В отличие от практики штатов, где тысячи государственных служащих штатов, городов и графств избирались, все исполнительные и судебные должности в федеральном правительстве, за исключением президента и вице-президента, назначались. Еще в 1782 году Гамильтон предвидел важность того, что федеральное правительство будет обладать такими огромными полномочиями по назначению всех своих чиновников. Целью таких назначений, по словам Гамильтона, было "создать во внутренних районах каждого штата массу влияния в пользу федерального правительства". Одна лишь сила не могла поддержать правительство, к тому же ее применение было неприятным и непредсказуемым. Создать влияние лучше всего, "заинтересовав такое количество людей в каждом штате в поддержку федерального правительства, которое будет противостоять амбициям других, и затруднит объединение народа в оппозицию к первым и необходимым мерам Союза".24

Став главой казначейства, Гамильтон должен был назначить сотни чиновников и, таким образом, оказался в выгодном положении для осуществления своей цели. Поскольку эти таможенники, налоговые агенты и почтмейстеры находились в каждом крупном городе и районе Соединенных Штатов и затрагивали все аспекты экономической жизни Америки, они были важны для создания поддержки нового правительства даже среди бывших противников Конституции.25 Помимо чиновников казначейства, федералистам предстояло заполнить и другие исполнительные и судебные должности, включая территориальных чиновников, комиссаров по делам индейцев, министров иностранных дел, судей, маршалов и широкий круг подчиненного персонала. Бывших антифедералистов было назначено очень мало; из тех, чью политическую позицию можно определить, только тридцать один назначенец выступал против Конституции в 1787-1788 годах. Но из этих антифедералистов только девять впоследствии стали членами джефферсоновской Республиканской партии, которая в конечном итоге должна была составить конкуренцию федералистскому правительству; пятнадцать бывших антифедералистов стали членами Федералистской партии. Иными словами, занятие национального поста помогло примирить людей с Конституцией.26

И Гамильтон, и Вашингтон считали, что бывшие военные станут особенно надежными помощниками администрации. Из 487 назначенцев-федералистов, достаточно старых для того, чтобы участвовать в Войне за независимость, 134 были офицерами Континентальной армии, и 74 из них были членами Общества Цинциннати.27 "Мысль о том, что мои бывшие доблестные соратники на поле боя теперь получат в лице хорошего национального правительства некоторую компенсацию за труды и опасности, которые они испытали в ходе долгой и опасной войны", - сказал Вашингтон в сентябре 1788 года, - "особенно утешительна для меня".28 Это были люди, которые продемонстрировали свою добродетель на войне и, что самое важное, остались бы верны ему и новому зарождающемуся правительству. Действительно, члены Цинциннати были настолько