А я вернулся со Светой в их номер. Остался с ней наедине. Наконец-то смог преодолеть легкое сопротивление. И завершить отдых самым достойным образом.

Глава 15

Вот так подарок

Москва встретила нас прохладно. В прямом и переносном смысле.

Погода дождливая. Небо затянуто свинцовыми тучами. Окна вагона сразу усеяли брызги. Мы поежились от холода. Полезли за куртками.

— А в Сочи сейчас купаются! — мечтательно сказал Круглов. — Жара, девочки в купальниках.

Когда поезд остановился, мы вывалились на перрон. Попрощались друг с другом. И со Степанычем. Разъехались по домам.

Дома что-то настроение не самое лучшее. Там тоже повеяло прохладой.

Отец снова дома. Он опять спал. Так же, как и когда я уезжал. Мать уехала по делам. Сестра заперлась в комнате.

Никто меня не встретил. Печально, однако. Ну да ладно. Я не особо расстроился.

Пошел, переоделся. Разгреб сумку. Заглянул в холодильник. Хм, в кастрюле борщ, в сковороде котлеты. Жить можно.

Только пообедал, как затрезвонил телефон. Я снял трубку. Кто там беспокоит нас в выходной день?

Сегодня воскресенье. Уже скоро вечер. Наверное, кто-то из коллег отца. Или соседка звонит. Мать ищет.

— Витя, ты? — знакомый голос. Ах да, это же Суслик. — Приехал уже?

Ну вот, не дал отдохнуть. Настырный приятель. Чего ему неймется?

— Приехал, — вздохнул я. — Только вернулся. Хотел поспать. Но один вредный товарищ мне позвонил. Теперь, видимо, не удастся.

Суслик не понял намека.

— Да пошли его куда подальше, — посоветовал он. — Ты это, хватит общаться с разными идиотами. Меня слушай.

Я продолжал тяжко вздыхать.

— Конечно, конечно. Мой вредный товарищ. Я тебя слушаю. Я весь внимание.

Суслик не обратил внимания на сарказм. Или сделал вид, что не понял.

— Ты молчи, Волчара. Слушай сюда. Я знаешь чего слышал? Тебя не хотят брать на чемпионат мира.

Шутки в сторону. Я онемел от изумления.

— Эй, ты меня слышишь? — спросил Суслик. — Ало? Центр вызывает космос. Как слышишь? Прием. Как слышишь?

О чем это он? Я не ослышался?

— Подожди, Суслик, — сказал я. — Что ты сказал? В смысле «не хотят брать»? С чего ты взял?

Суслик от волнения проглатывал слова.

— А вот так вот. Ты думаешь, чего они тебя на сборы отправили? Чтобы отвлечь. Вот для чего. А сами в это время за твоей спиной всякие коварные планы плели. Понял?

Нет, ни черта не понял.

— Суслик, объясни мне нормально, — сказал я. Набрал воздух в грудь. Полную, побольше. Чтобы успокоиться. — Что ты слышал? Что ты узнал?

Только теперь этот идиот решил рассказать.

— Короче, дело было так, — сказал он. — Я недавно в зал заходил. Хотел справку взять. Для работы. Что получил травму на соревнованиях. Ну, ты помнишь. Подходу к подсобке. А там дядя Федя с кем-то базарит. Ну, я решил подождать. Пусть закончит. Чего беспокоить старика? И подслушал случайно. О чем они там болтали. А говорили о тебе. Дядя Федя говорит, да ни в жисть он не поедет на соревнования. Пусть, мол, даже не мечтает. Сейчас пусть работает, потом отдыхает. Но все равно не возьмем. Слишком борзый потому что. Конечно, это он про тебя.

Ну, не скажи. Точно про меня?

— А имя он назвал? — спросил я. Суслик еще что-то бубнил. Но я его прервал. — Ты слышал имя?

Суслик на мгновение замолчал.

— А зачем тебе имя? И так же все понятно. Про кого еще они могли говорить? Не про меня же. У пас только ты такой борзый. Только ты и Круглов поедете. Ну, еще Звеньев. Но они не борзые. Это ведь ясно. Как пить дать.

Черт, а ведь он прав. Неужели мои наставники решили меня опрокинуть? Как так, а?

Получается, недаром Степаныч меня все сборы третировал? Критиковал и ругал? Чтобы потом со спокойной совестью написать в отчете. Что Волков не готов к чемпионату.

— Ну что, понял теперь? — спросил Суслик. Правильно истолковал мое молчание. — Я тебе поэтому и звоню. Чтобы предупредить. Чтобы ты знал. Как говорится, знание — сила.

Я думал, как быть дальше.

— Ладно, Рыжик, спасибо, — медленно ответил я. — Буду знать.

Суслик спросил:

— А что делать будешь теперь?

Ну, это надо думать. Если и вправду так, буду воевать. Дойду до самого верха. Лишь бы меня взяли.

— Буду плакать теперь, — ответил я. — В подушку. Ладно, Рыжик. Спасибо, что сказал.

Суслик тут же торопливо сказал:

— Да что ты. Я же как лучше хотел. Мне идти надо. Я тебя потом наберу. Скажешь, что да как.

И бросил трубку. Ну и хорошо. Я послушал короткие гудки. И тоже опустил.

Постоял, подумал. Тут же набрал спортзал. Может, дядя Федя там?

Теперь длинные гудки. Долго. Никто не поднимал.

Ну конечно. Вечер воскресенья. Никого нет.

Я положил трубку. Ну хорошо. Завтра пойду первым делом в спортзал. Разбираться.

— Ты чего это? Приехал? — сзади стояла сестра. В дверной проеме. На выходе из своей комнаты. Уже виден животик. — Давно приехал?

Я кивнул.

— А я никуда и не уезжал. Как будто. Что у вас здесь творится?

Сестра посмотрела на окно.

— Осень. Осень творится.

Мы уселись пить чай. С рогаликами и клубничным вареньем. Надо же узнать, как дела. Послушать последние сплетни.

Даша уже улыбалась. У нее прошла стадия принятия. Готова к родам. И поняла, что ее любимый Саша на самом деле тот еще козел.

Конечно, далось это нелегко. Много переживала. Сколько слез пролила. Даже я слышал рыдания. Из соседней комнаты.

Но теперь вроде справилась. Даже повеселела. Хотя иногда бывали истерики.

— А что у нас? — спросила она. — А у нас все так же. Папе вроде полегче. Он спит целыми днями. Встает ближе к ночи. Смотрит телевизор. Книжки читает. Мама работает. К подругам бегает.

Ну да. Я отсутствовал всего неделю. Не год. Что тут могло измениться?

После чая я отправился к себе. Сначала не мог понять. Ломал голову. Почему меня не взяли в сборную.

Скорее всего, разнарядка сверху. Степаныч и дядя Федор, конечно, вредные мужики. Токсичные, как говорят в двадцать первом веке.

Но им меня валить невыгодно. Престиж секции страдает. Они так могли сделать только по приказу.

Ладно, разберемся. У меня у самого есть