Шрифт:
Закладка:
Такое положение не устраивало обе стороны, которые готовились к возобновлению войны. В январе 1651 года польское войско снова выступило в поход и дошло до Винницы. В июне казаки потерпели поражение в двухнедельном сражении под Берестечком из-за нового предательства татар — из-за больших потерь они покинули поле битвы, уведя с собой самого Хмельницкого. Поляки утверждали, что в битве и при паническом бегстве погибло до тридцати тысяч казаков, а сами они потеряли не больше тысячи бойцов. В сентябре гетман был вынужден заключить Белоцерковский мир, по которому подвластная ему территория ограничивалась Киевским воеводством, а польская шляхта получала назад свои владения на Украине. Тот же договор запрещал Хмельницкому любые сношения с другими странами без ведома Варшавы. Естественно, такой договор не устраивал казацкую верхушку, которая уже в апреле 1652 года возобновила войну и нанесла полякам крупное поражение под Батогом. Однако следующее сражение под Жванцем снова закончилось неудачно — и опять из-за предательства татар.
Окончательно осознав, что единственным его союзником может быть единоверный русский царь, Хмельницкий осенью 1653 года снова обратился к Алексею Михайловичу с просьбой о покровительстве. На этот раз положение на Руси изменилось: внутренние беспорядки на время улеглись, после принятия Соборного уложения власть консолидировалась и рассчитывала укрепить свой авторитет при помощи военных побед и возвращения ранее утраченных территорий. 1 октября в Москве собрался Земский собор, ставший последним в русской истории. На нем было принято решение: «О гетмане о Богдане Хмельницком и о всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами их из землями принять под свою государскую высокую руку для православные християнские веры и святых божиих церквей, потому что паны рада и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые божий церкви восстали и хотят их искоренить»[19].
19 декабря в ставку гетмана прибыл русский посол Василий Бутурлин с решением Земского собора. 8 января 1654 года была созвана Переяславская рада, после которой казацкая верхушка принесла присягу царю. В Москве такое развитие событий предвидели давно, понимая, что присоединение малороссийских земель неминуемо приведет к войне с Польшей. Правительство Алексея Михайловича готовилось к этому, осуществляя за границей закупки оружия и боеприпасов. В октябре 1653 года в Нидерланды был отправлен подьячий Головин с целью закупки 20 тысяч мушкетов и 20–30 тысяч пудов пороху, а также для вербовки опытных голландских наемников, вернувшихся с фронтов Тридцатилетней войны. Еще 20 тысяч мушкетов были закуплены в Швеции. Власть сделала выводы из опыта прежних войн, в которых местнические споры нередко приводили к поражениям. Поэтому 23 октября 1653 года царь торжественно объявил в Успенском соборе Кремля: «Воеводам и всяких чинов ратным людям быть на нынешней службе без мест, и этот наш указ мы велели записать в разрядную книгу и закрепили своею государской рукою».
Однако этот указ, прозвучавший из уст самого царя, повис в воздухе, столкнувшись с реальностью. Отношения между военачальниками русской армии, как и прежде, обусловливались их знатностью и возникавшими из-за нее местническими спорами. Родословный фактор разрушал порой военные планы, обрекал боевые операции на провал…
* * *
Сразу после Переяславской рады Алексей Михайлович приказал начать военные действия походом на Смоленск. Уже 27 февраля по «зимнему пути» в поход отправились осадные орудия под началом боярина Долматова-Карпова. В апреле из Москвы выдвинулось главное войско, которым командовал князь Алексей Никитич Трубецкой. А 18 мая с арьергардом армии выехал на войну сам царь — несмотря на свой мирный и благочестивый характер, он не мог не мечтать о военной славе и сокрушении врагов Отечества. 4 июня, когда царь был в Вязьме, до него дошла первая хорошая новость: вяземские «охочие люди» (добровольцы) подступили к Дорогобужу, который поляки сдали без боя. После этого русским покорились Невель и крепость Белая, памятная своей героической обороной. Царь прибыл под Смоленск 28 июня и стал лагерем у стен города. На следующий день пришло известие о сдаче сильной крепости Полоцк, а 2 июля сдался город Рославль. Большая часть местной шляхты — православной или недавно обращенной в католичество — добровольно перешла на сторону царя и получила от него высокие должности. Исключением стал город Мстиславль, взятый штурмом после ожесточенного сопротивления.
С юга на подмогу русской армии выступил двадцатитысячный казачий корпус полковника Ивана Золотаренко, который осадил Гомель и 20 августа взял его. В тот же день князь Трубецкой разбил на реке Шкловке польскую армию гетмана Януша Радзивилла; сам гетман, раненый, едва сумел уйти с остатками войска. Казаки по своей привычке творили в захваченных городах разбой и насилие, поэтому Могилев 24 августа предпочел сдаться русскому отряду Воейкова. Там, как и в других городах, «местным жителям было позволено носить одежду по прежнему обычаю, не ходить на войну, чтоб не выселять их в другие города; дворы их были освобождены от военного постоя… обещано не допускать ляхов ни в какие должности в городе»[20].
С севера на поляков наступало войско боярина Василия Шереметева, сформированное из уроженцев Новгородской и Псковской земель. В его рядах был и 37-летний Афанасий Ордин-Нащокин, хотя о его участии в военных действиях мы почти ничего не знаем. Известно, что он был в составе основных сил Шереметева, которые 12 августа осадили хорошо укрепленный город Витебск. Осада продолжалась три месяца, и царь даже отдал приказ отступить от города — тем более что на помощь осажденным двигалось войско гетмана Радзивилла. Узнав об этом, Шереметев 22 ноября предпринял последнюю попытку штурма, ставшую успешной из-за того, что часть защитников из числа горожан бросила свои позиции. Несмотря на это, царь, разгневанный долгим сопротивлением, приказал отправить жителей города в ссылку, а их имущество раздать солдатам. Шереметеву было приказано остаться в городе в должности воеводы, но он попросил отставки, поскольку «стар и увечен и болен и, будучи на государеве службе, оскудал: есть нечево и лошадей кормить нечим; а на Москве дворишко разорилось, и животишка
