долго не могу прийти в себя, пока не осознаю, что нахожусь в собственной спальне в доме тен Норн. Сначала я надеюсь, что это пройдет. Потом начинаю бояться засыпать и читаю какую-нибудь развлекательную ерунду всю ночь напролет, лишь под утро ненадолго погружаясь в короткий, не приносящий отдыха сон.

Какое-то время я продолжаю жить, как прежде. Я заставляю себя музицировать, учиться, заниматься с детьми, невзирая на постоянную усталость. Но потом всё становится еще хуже. Мне начинает казаться, что за мной следят. Разумом я понимаю, что ничего такого нет, но страх, живущий во мне, не даёт покоя. Мне даже есть теперь совершенно не хочется, и я просто забываю иногда позавтракать или поужинать. Вскоре окружающие замечают, что со мной что-то не так, и от их вопросов становится совсем тошно.

Тен Наро явно чувствует себя виноватым передо мной. Он даже сказал, что ненавидит себя за свою недальновидность, а еще больше за то, что не может защитить меня от всего этого. Он сильно переживает за меня и изо всех сил пытается отвлечь от печальной реальности. Мы отправляемся на очередную экскурсию, но это не помогает. У меня просто не получается сконцентрироваться на его рассказе.

Я и на флаере-то теперь побаиваюсь летать, опасаясь чего-нибудь не заметить или не отреагировать вовремя. Хорошо, что Айли уже нормально освоила полеты в атмосфере, и, когда мы летаем за продуктами в экопоселения, управляет она. Я просто сижу рядом, даже не надевая обруч.

Однажды тен Наро приносит мне небольшую книжку, и говорит:

— Это записи одного из участников экспедиции на Эриду.

— Оригинал? — удивляюсь я.

— Да, это не копия. Дневник одного из тен Даро, написанный его собственной рукой.

Дома я раскрываю дневник где-то посередине и прочитываю строчки с не совсем ровным, но разборчивым почерком:

На следующий день мы решили продолжить исследования, но двигатель флаера почему-то не запустился. Мы попытались воспользоваться вторым, но с ним приключилась та же история. Техники бросились проверять, и развели руками в недоумении: все должно работать!

Через пару часов начались странные неполадки в двигателях самого звездолета. Они теряли мощность, потом опять возвращались к нормальной работе. Такое чувство, словно с гравитационным полем происходит что-то непонятное. Было принято решение переместиться с орбиты Эриды на орбиту ее спутника. Это удалось сделать без проблем, и мы даже выпустили флаер. Как ни странно, это получилось. Он благополучно вернулся, не обнаружив на спутнике ничего интересного.

Попытка опять приблизиться к Эриде имела совсем уж необъяснимые последствия. Мощность двигателей упала практически до нуля. Все это выглядит так, будто какая-то неведомая сила прогоняет нас от этой планеты. Мы переместились на орбиту самого большого газового гиганта системы…

Тогда ведь звездолеты были совсем другими, — думаю я. — Они имели экипажи по несколько сотен человек, и экспедиции длились долгие годы.

Вот только уделить должное внимание этому живому кусочку истории у меня не получается. Такие вещи бесполезно читать в моем состоянии. Я откладываю дневник тен Даро до лучших времен.

Я пытаюсь молиться, но и этого у меня толком не выходит. Я кричу к Богу о помощи, но ощущаю себя совершенно оставленной Им.

У меня возникают приступы панического страха, иногда прямо посреди улицы. Мне мерещится, что сейчас из мобиля выйдут, чтобы меня арестовать, а я буду стоять в оцепенении и смотреть, как они приближаются

Я не могу отделаться от ощущения, будто этот мир медленно, но верно убивает меня, словно какую-то чужеродную частицу, заброшенную в него слепой превратностью судьбы.

Глава 35

Я замечаю вдруг, что с Кейном тоже творится что-то неладное. На все мои расспросы он отговаривается, что всё нормально. Но я же вижу: это не так!

Наконец, я слышу, как Дина обеспокоенно рассказывает мужу, что Кейна собираются извергнуть из клана. Это просто немыслимо!

Я разворачиваю экран, чтобы вызвать Кейна, но в ту же секунду получаю вызов от него самого.

— Нам надо поговорить! — произносит он.

Я подъезжаю в условленное место. Кейн садится ко мне в мобиль и сразу же спрашивает:

— Ты можешь стереть кое-что из моей памяти?

— Думаю, да. Пока еще в силах, — отвечаю я.

— Это хорошо. Тебе можно доверять. Да тебе и самой это необходимо.

— Почему? — недоумеваю я.

Если меня извергнут из клана, даже деньги не помогут. Я лишусь всех привилегий аристократа. И у службы безопасности будут развязаны руки. Они заставят меня пройти телепатический контроль. Учитывая некоторые моменты, и после этого в покое не оставят. Наложения, потеря свободы воли, ещё придётся на них работать из-за моих способностей. В общем, всё по тому же сценарию, что и с твоими соотечественниками.

— Как такое возможно? — ужасаюсь я.

— С точки зрения закона я — организатор экстремистского сообщества. У других членов клуба тоже будут проблемы. В том числе и у тебя.

— Но за что тебя могут извергнуть из клана?

— Отчасти сам виноват. После того, как заработал деньги, я смог помочь моим родителям полностью выкупить их туристический бизнес. Они перестали от кого-либо зависеть. И тогда я сказал одному из наших, что я о нем на самом деле думаю. Он затаил на меня зло, ну и дождался повода для атаки. Вот, взгляни!

Кейн разворачивает экран и показывает мне небольшую заметку.

Я пробегаю её глазами и вспыхиваю негодованием. Там говорится, что Кейн — мошенник и финансовый аферист!

— Это всё тен Меро, — объясняет он. — Мой иск о клевете уже лежит в суде. Они его проиграют и заплатят мне немалую сумму. Но это ничего не изменит. Наш клан очень щепетильно относится к таким вещам. Нам с детства внушают, что мы — хранители духовного богатства нации. Безукоризненно нравственные и отстранённо взирающие с высоты на политические и военные дрязги. Абсолютные пацифисты. Я часто огребал в детстве за то, что пытался играть в военных или охрану порядка.

— Я поняла. Что я должна стереть? — спрашиваю я.

Он объясняет. Ничего себе. Я даже не подозревала, что он так далеко зашел.