— Держать периметр. Я проверю машину.

Дверная ручка щелкнула, и в салон ворвался запах гари и пролитой крови.

Глава 9

Открыв переднюю дверь броневика, сержант Звягин выставил перед собой пистолет и не спеша осмотрел салон. Никого. Вдали по-прежнему звучали выстрелы. Звягин зажал кнопку на рации и зло рявкнул:

— Да добейте вы его, наконец!

Сержант неторопливо подошел к задней двери и рывком распахнул её. На коврике сидел перепуганный малыш.

— Ну, и где твоя драная мамаша? — прорычал Звягин, залез в салон и схватил за ворот комбинезона мальчишку.

— Агу-у-у? — нерешительно ответил ребёнок.

— Вот же скотство. Черчесов будет недоволен, — выругался сержант и снова нажал кнопку рации. — Уходим!

Со всех сторон потянулись израненные бойцы. Простреленные руки, обожженные лица. У одного даже был открытый перелом ноги. Он опирался на автомат и прыгал в сторону трёх вездеходов, ждавших группу за мостом. Сержант осмотрел группу и покачал головой. Из трёх десятков выжило лишь двенадцать бойцов. При этом они умудрились потерять одного аколита. Благо второй уцелел.

Звягин нёс мальчишку, словно вещь, подойдя к автомобилю, закинул его на заднее сиденье, после чего сам залез внутрь.

— Сообщите графу, что Елизаветы в машине не было, — сказал сержант и закурил. Салон автомобиля наполнился терпким дымом, отчего мальчишка закашлялся. — Посмотрите, какой нежный, — хмыкнул сержант, но форточку решил не открывать.

Вездеходы завелись и, громко рыча, сорвались с места. Машины направились прямиком в лес к посёлку Ясашная, а оттуда — в сторону Туринска, который располагался неподалёку от Тюмени. Этот маршрут был согласован с графом Черчесовым для того, чтобы всё указывало на то, что это Малышев организовал нападение. А сам Черчесов, вроде как, и не при чём.

Идеальный план. План, который заставит Малышева вступить в войну с Архаровым. Точнее, это сам Архаров развяжет новую войну, а Черчесов, как истинный друг, придёт Малышеву на выручку.

Мальчишка ползал по заднему сиденью и то чихал, то кашлял. Звягину это надоело.

— Ладно, живи, сопля, — хмыкнул он и стал крутить оконную ручку.

Свежий ветер ворвался в салон, а вместе с ним… прозвучал ряд щёлкающих звуков.

— Какого хрена⁈ — заорал боец, сидящий на переднем сиденьи. Он испуганно уставился на свою разгрузку.

Звягин повернул голову и увидел, что малой превратился в уродливую тварь со множеством щупалец, в каждом из которых была граната с выдернутой чекой.

— Бабах, — жизнерадостно произнесло существо за мгновение до взрыва.

* * *

Вдали заревели моторы и их звук стал стремительно затихать. Я с трудом высунул голову из-под переднего сиденья, прислушался. Тихо. Стрельба и взрывы прекратились. Только огонь гудит неподалёку, да воняет гарью и бензином. Кряхтя, я выполз из машины и увидел труп Костика. Парень взорвал себя, утащив в могилу одного вражеского стрелка.

Кровь была повсюду. Тела, разорванные пулями, лежали на асфальте, у дальнего броневика полз вражеский боец, перерубленный почти пополам то ли мечом, то ли взрывом. Он явно не жилец. А вот наших бойцов нигде не было, по крайней мере, живых.

Не теряя времени, я побежал к броневику мамы. Рядом с ним в крови лежало тело Лешего. Лицо побелело, отчего улыбка выглядела жутковато. Леший был настоящим бойцом и автомат из рук не выпустил даже после смерти.

Броневик мамы лежал на крыше. Водительскую дверь от взрывной волны вмяло внутрь, раздавив водителя. Сквозь это отверстие я увидел маму, висящую на ремнях безопасности. По голове и рукам стекает кровь. Но судя по вздымающейся груди, она ещё жива.

Огонь жадно пожирал топливо, разлитое по округе, и не спеша подбирался к бензобаку. Ещё пару минут, и броневик взорвётся снова, и на этот раз мама точно погибнет, ведь бензобак расположен прямо за её спиной. Да, там есть стальная переборка, но выдержит ли она детонацию нескольких сотен литров бензина?

Я судорожно осмотрелся в поисках огнетушителя, но ничего похожего не нашлось. Придётся использовать магию. Жаль, что маны у меня практически не осталось. Даже благодаря паучу, которым меня угостил Гаврилов, я восстановил максимум треть запаса.

— Мифаэль! Собелись! — выкрикнул я, ударил себя маленькими ладошками по щекам, а после приложил ладони к раскалённой стали.

Послышалось шипение и в ноздри ударил аромат жженой плоти. Боль пронзила руки, но тут же отступила, так как организм впрыснул в кровь такое количество адреналина, что меня начало трясти. Дыхание участилось, зрачки расширились, и пока всё это происходило, я выбросил из себя всю имеющуюся ману.

Иней нехотя пополз по стальному кузову, сбивая пламя. Но моих сил оказалось недостаточно. Я заморозил лишь половину машины, а вот огненная лужа рядом с водительским сиденьем уже начала лизать салон. Если обивка загорится, то мама задохнётся от гари. Нашарив взглядом Лешего, я, покачиваясь, двинул к нему.

— Твои пауси послузат благому делу, — сказал я, вытащив из подсумка сразу два пакетика с кисельком.

С трудом отвернул крышки, запихнул паучи в зубы и вернулся к машине. На ходу я глотал кисель, попутно выплёскивая крупицы маны, поступающие в организм. Первым делом заморозил асфальт в радиусе трёх метров от машины, а после потушил и горящие колёса.

Надрывно дыша, я упал на лёд и посмотрел на свои ладони. Огромные кровавые волдыри бугрились, покрывая кожу нежных ладошек. Больно. Но я молодец. Большой молодец. А теперь нужно подняться. Давай, Мишаэль! Двигай своей жо…

Я услышал шаркающий звук со стороны ограждений. Кто-то приближался. На четвереньках я дополз до Лешего и вытащил последний пауч. В два глотка осушил его, чуть не подавился, а после откатился под броневик, в котором везли меня, и затих.

— Леший… Как так-то? — послышался знакомый голос и рядом с моим лицом замерли солдатские берцы.

Боец оставлял позади себя кровавый след и, судя по ослабевшему голосу, едва держался на ногах. Это был Гаврилов. Я попытался вылезти из-под машины и почувствовал чудовищный откат. В голове поплыл туман, руки и ноги ослабли, потянуло в сон. Нет, Миша! Не время!

Зарычав, я вывалился из-под броневика и уставился на капитана. Два огнестрельных ранения в районе плеча, ещё одна дырка в ноге. Судя по наложенным жгутам, эти ранения его не особо беспокоили, а вот пулевое отверстие рядом с сердцем… Именно оттуда хлестала кровь.

— Живой? — устало улыбнулся Гаврилов.

Заглянув в его глаза, я понял: если не помочь,