Максим дернувшись, проснулся от того что кто-то постукивает его по локтю. Открыв глаза, он сдвинул панаму и удивленно уставился на две темные фигуры, нависшие прямо над ним. Перед глазами чернел срез дула автомата.

— Перевернись и руки за спиной сложи! — приказал сиплым голосом тот, который направлял на него автомат.

Максим медленно перевернулся на живот и свел кисти рук за спиной. Второй, присев на одно колено, ловко защелкнул наручники на запястьях. Максим повернул голову в сторону реки, туда где рыбачил Дед. Прямо у кромки воды стояли еще три человека с автоматами, а Дед устало греб и уже приближался к берегу. Одеты эти люди были кто во что. Высокие армейские ботинки и кроссовки, камуфлированные штаны и джинсы, майки с коротким рукавом и легкие жилеты на голый торс. Лица у всех были скрыты под широкими платками и повязками.

Причалив к берегу, Николай Петрович спокойно вышел из лодки и выпрямился во весь рост перед стоящими на берегу вооруженными людьми. Один из них подошел к лодке, порылся в ней. Видимо в поисках чего-нибудь ценного. В конце концов, достав ведерко с уловом подошел к старику. Поставив ведро рядом с Николаем Петровичем и перекинув автомат за спину, он ощупал его карманы. Бандит вытащил зух старика и сунул его к себе в подсумок на ремне.

— Ну что рыбачек, вот и ты попался на крючок! — рассмеявшись хриплым, неприятным смехом, он коротко приказал:

— Руки!

Николай Петрович сложил руки перед собой и хриплый нацепил на него наручники.

— К машине! — кивнул один из стоявших рядом со стариком.

Николай Петрович медленно побрел к стоящим в стороне двум старым и ужасно грязным внедорожникам. Проходя мимо Максима, он молча взглянул на него. Стоящий рядом с Максимом, ткнул его стволом автомата в ту же сторону. Их по одному затолкали в разные машины через заднюю дверь в багажный отсек и нацепили плотные мешки на головы.

Ехали они долго, где-то останавливались на несколько минут, где-то надолго. На одной из таких остановок Максим услышал автоматную очередь и спустя несколько минут, приближающуюся речь и отвратный хохот. Спустя какое-то время, Максим почувствовал как дорога начала подниматься в гору. Машины часто и круто поворачивали, взбираясь по затяжному подъему. Потом дорога резко пошла вниз и спустя десять минут блуждания влево и вправо машины наконец остановились.

Их не церемонясь вытащили из машин и куда-то повели. Щелкнул замок. Открываясь, скрипнула дверь и их затолкали в какое-то темное помещение. И лишь только там, сняв мешки, расстегнули наручники. Сарай, в котором они оказались, был сколочен из старых, но довольно толстых и крепких досок.

— Мы видимо попали в рабство, — тихо сказал Николай Петрович и осматривая сарай, подошел к одной из стен. Сквозь узкие щели пробивался дневной свет, разбавляя сумрак сарая яркими желтыми полосами.

— Ну да, раз не убили, значит мы им зачем-то нужны, — также тихо ответил Максим.

Время тянулось очень медленно и лишь когда начало смеркаться, послышался гул подъезжающего грузовика. Максим прильнул к щели в стене. Из грузовика с тентованым кузовом выпрыгивали люди, под присмотром двоих вооруженных автоматами бандитов. Еще двое стояли чуть в стороне и раздавали проходившим мимо них людям по куску хлеба и миску какой-то похлебки. Люди выстраивались в две шеренги и ждали пока последнему из них не вручат пайку. Первая шеренга по команде двинулась в сторону их сарая.

— Сюда идут, — Максим отошел от стены и уселся на земляной пол возле Деда.

Дверь сарая, лязгнув тяжелым запором, распахнулась. Две женщины лет пятидесяти, молодой худощавый парень, маленькая девочка лет двенадцати и пожилой мужчина разбрелись по разным закуткам сарая. Не обращая внимания на своих новых соседей, они жадно принялись за еду. Следом за пленниками в сарай вошел один из бандитов. Парень лет тридцати или чуть старше, с автоматом наперевес. Он осмотрел сарай от угла до угла. Из-за его спины с важным видом, заткнув пальцы за широкий кожаный ремень, вышел паренек на вид лет одиннадцати или двенадцати, не больше. Широкий платок закрывал лицо, до самых глаз. До маленьких, надменных глаз.

— Ого! Какой здоровый лось, — ткнув пальцем в Максима, усмехнулся мелкий: — А зачем старика приперли? У нас таких работников вон…

— У тебя, хорек, не спросили, — беззлобно усмехнувшись, ответил бандит с автоматом.

— Ну подерзи мне, морда шакалья. Я тебе ночью пальцы на ногах обрублю, будешь за мной обувь донашивать, — огрызнулся мелкий и с деловым видом начал шарить того по карманам.

— Э, огрызок, ты совсем страх потерял? — бандит с удивлением оттолкнул мелкого от себя.

— Ну-ка! Чё ты там куришь? Дай-ка сигарету! — мелкий ловко увернувшись, снова потянулся к карманам старшего подельника.

Парень в легком недоумении от наглости мелкого, достал пачку и вытащив одну сигарету, протянул ее пацану.

— Будешь курить — вырастешь дурачком.

— Как ты, что ли?

— Все, пошли отсюда, — скомандовал старший и вышел из сарая.

Мелкий подошел к Максиму и бросил ему сигарету. Пошарив у себя по карманам достал зажигалку, чиркнул ею разок и бросил вслед за сигаретой:

— На, покуришь на досуге. Завтра будешь у меня впахивать за троих, без перекуров, — сказал он и тоже вышел из сарая.

С утра грузовик привез всех пленников на плантацию какого то странного кустарника, расположенную высоко в горах. Позади грузовик сопровождал один из тех внедорожников, на которых везли Николая Петровича и Максима с мешками на головах. Грузовик остановился и пленники сами, без какой-либо команды, спрыгнули на землю и построились. Максим спрыгнул с грузовика и помог Николаю Петровичу спустится. Не спеша, они встали рядом с остальными пленниками. Их никто не подгонял, ничего не приказывал, бандиты размеренно прохаживались в стороне. Один присев на ящик, закурил. Здоровый бандит в панаме, взглянув на пленных скомандовал:

— Все, хватит стоять, давай за работу. Огрызок, расскажи новеньким что нужно делать. Ты сегодня за ними будешь присматривать.

Люди, стоявшие до этого не шелохнувшись, кинулись к