и что посулить речной деве, чтоб она тебя не утопила; где вяжут самые тёплые носки и куда отправиться за магическим инструментом… А под конец коротышка сказал, что, мол, не бывает слаще яблок, чем из человечьих садов большого мира.

– Ты их пробовал, выходит? – удивился Джек почти искренне.

Он, конечно, подозревал, что земли Эн Ро Гримм не были полностью изолированными, но думал, что заветный путь открывался только по слову их хозяина. Или, по крайней мере, кого-то столь же могущественного – к примеру, Эйлахана, лисьего чародея… А выходило, что и для маленького народца был где-то потайной лаз.

– А то! – гордо задрал нос коротышка. И злорадно ухмыльнулся: – Вот только там надо уметь прыгать с облака на облако, тяжеленному верзиле никак не пройти. А ты, никак, сбежать собрался?

Джек запоздало вспомнил, что коротышка, как и другие местные обитатели, так или иначе считал Неблагого хозяином, и на всякий случай перевёл всё в шутку:

– Уж не раньше, чем стану здешним королём. Пойдёшь мне тогда служить?

– Ну, если платить станешь щедро…

Больше к опасной теме они не возвращались.

Поздно вечером, когда уже совсем стемнело, стук и звяканье в дальней комнате наконец прекратились. Дверь скрипнула, и швея, всклокоченная и красная, точно её всё это время щипали и дёргали за волосы, вышла на порог. В руках у неё была стопка рубашек из столь тонкого полотна, что в сложенном виде каждая занимала не больше места, чем шейный платок, и обещанные полдюжины «самых простых» кальсон. Без украшений, впрочем, не обошлось: штанины, доходящие до колена, по низу были оторочены полоской изящного кружева с пол-ладони шириной. На поясе они застёгивались на хлястик с пуговицей – и, хоть в целом и выглядели комично, однако больше напоминали современное нижнее бельё, чем те экспонаты, которые Джек видел в университетском музее на верхнем этаже. В основном, конечно, из-за ткани: она ощущалась очень гладкой, мягкой, нежной, весьма тонкой, но в то же время непрозрачной.

Стежков на швах же вовсе было видно: похоже, на мастерицу и впрямь работал волшебный народец.

– Остальное будет готово завтра к полудню, – хмуро сообщила она. – И это не моё дело, но я бы посоветовала купить ещё несколько пар хороших чулок.

Джек выругался про себя, досадуя, что не додумался сам до такой очевидной вещи, мысленно пересчитал сбережения – и обречённо спросил:

– Если вы не делаете чулки, то, может, подскажете мастерицу, которая этим занимается?

Нужная лавка располагалась буквально через улицу, но сейчас, разумеется, была уже закрыта. Собственно, поздним вечером гостеприимно распахивали свои двери только пабы, трактиры и гостиницы. Джек, который весь день провёл на яблоках и половине пирога с почками, решил выбрать заведение, где можно не только плотно поесть, но и сразу снять комнату на ночь – на случай, если выйдет перебор с местным элем. Из-за ярмарки и праздника многие места оказались уже забиты под завязку; кое-где оставались свободные комнаты, но зато в зале было не протолкнуться – все лавки и столы заняты, подчас шумными и явно агрессивными компаниями.

– В честь чего праздник-то? – спросил Джек наконец, ухватив разносчицу за рукав.

– Так господин градоначальник женится! – откликнулась она. – На прекрасной деве из чужих земель! А во славу невесты нынче гуляния, а назавтра ажно целый турнир!

Новость Джека совершенно никак не касалась, но отчего-то ему стало грустно. Совершенно некстати вспомнилась женщина в жёлтом пуховике, у которой Неблагой забрал лицо…

«Хотя вряд ли это она».

Поблагодарив разносчицу, Джек вышел из переполненного трактира и отправился дальше – туда, куда звуки ярмарки почти не долетали, поближе к городским стенам. Там располагалось одно из «достойных заведений», рекомендованных брадобреем. Называлось оно «Добрая келпи» и владела им женщина с непреклонным – так твердили слухи – характером и с тяжёлой рукой. Может, поэтому, а может, потому что цены здесь были чуть повыше, чем в округе, да и подавали на ужин в основном речную рыбу в разных видах, свободные комнаты нашлись.

Как и место за столом.

С удовольствием вытянув ноги, ибо походить пришлось изрядно, а сапоги ещё до конца не разносились, Джек подпихнул себе под бок – для надёжности – дорожную суму и принялся ждать, когда ему принесут заказанное. В зале было довольно тихо. Сама хозяйка, невысокая худощавая женщина в зелёном платье наизнанку, трудилась у плиты; заказы на стойке принимал её муженёк – белобрысый, но крайне застенчивый верзила лет эдак шестидесяти с виду. Ещё две женщины средних лет, рослые и светловолосые, одетые по-мужски, разносили готовую еду и выпивку. Брать на голодный желудок что-то крепкое Джек не решился, поэтому немужественно заказал морс, кисловатый, густой, и теперь неспешно потягивал его, разглядывая зал из-под ресниц.

«Ещё бы помыться по-человечески, – сонно размышлял он. Обтираться влажной тряпицей ему уже опостылело, а лезть в холодные ноябрьские реки не хотелось даже в лисьем облике. – Интересно, есть ли здесь бани? Купальни? Лохань с горячей водой, наверное, организовать можно…»

И, словно живое, наглядное доказательство несомненной пользы гигиенических процедур в зал ввалилась изрядно заросшая компания… ну, для сохранности собственной психики Джек решил считать их весьма лесорубами-энтузиастами. По крайней мере у них были топоры – сплошь в подозрительных пятнах, а заношенные до крайности одежды говорили, вероятно, о том, что бедняги трудились не меньше дюжины дней кряду. И, вероятно, экономили не только мыло, но и время – не тратили его попусту, чтоб до конца спустить штаны, когда звала нужда. Вместо салфеток за трапезой они, судя по виду, использовали не только рукава, но и собственные бороды. Грубоватые куртки из толстой кожи несколько приглушали амбре, но стоило одному из «лесорубов» слегка распустить ворот, и удушающая волна заполнила весь зал.

«Иногда плохо иметь чересчур чуткое обоняние», – подумал Джек, окончательно просыпаясь.

По счастью, ему хватило ума промолчать.

К несчастью, чувствительный нос был не только у него.

Хозяйка, перекинув через плечо пегую косу в мужскую руку толщиной, обернулась недовольно, однако пока ничего не сказала. Некоторые из посетителей, кто уже покончил с ужином, резко засобирались. В считанные минуты зал почти опустел – и немудрено; те же, кто остался, старались держаться тише воды, ниже травы.

– Комнат свободных нет, – грубым голосом соврала хозяйка, оттеснив супруга в сторону, стоило только благоуханному отряду приблизиться к стойке. И