мало — потом только я уже узнал, что именно в нас стреляли парализующими и травматическими патронами. В моменте же, когда судя по ощущениям нас реально «убивали», этого было не понять, так что эмоции непередаваемые.

Я свалился было в вырытый мною окоп, но сразу же его покинул, когда туда залетела граната. Выскочил, двигаясь перебежками. Что делать — решительно не понятно, к такому нас не готовили. Рядом со мной оказалось несколько курсантов — одна, судя по фигуре, девушка. Скрываясь от пулеметного огня, мы передвигались перебежками, покидая холм, который уже высоко плевался землей от многочисленных взрывов. Курсантов как-то вокруг стало меньше, а потом и для меня все закончилось — после очередного взрыва неподалеку я свалился в чужой, вырытый наполовину окоп.

— Ты убит! — увидел я направленный в свою сторону указующий палец. Полегчало, несмотря на сказанное, сразу. Все же быть «убитым» намного приятнее, чем убитым.

— Ты убит! Ты убит! — уже раздавался неподалеку повторяющийся многоголосый крик.

Инструктора, совсем не переживая по поводу лупящих очередей, ходили по вершине холма и жестами показывали «убитым» лежать и не отсвечивать. Вскоре со склонов соседних холмов потянулись темные силуэты, срывая с каждого из нас нашивки первого курса. Достаточно унизительная процедура, надо сказать.

Со своего места я мог наблюдать, что размотавших нас всего пара десятков, может чуть больше. С одной стороны, результат закономерный — у нас не было никакого командования, только надсмотрщики по факту; не было оружия, и мы по сути толпой пришли. С другой стороны — нас ведь намного реально больше, чем нападавших, и мы патриции, нечеловечески сильные, ловкие, умелые и вот это вот все.

Кстати о нашивках. Кайсара много мне рассказывала об Академии, за что я ей был благодарен. Тем более благодарен и впечатлен, что она в отличие от меня сама проходила здесь все впервые — в числе прочего поэтому я и не отмалчивался с советами, периодически обращаясь к родственнице Юлии, которая здесь тоже как ландыш, не ориентируется. И вот сейчас, когда темная фигура с закрытым лицом сорвала с меня нашивку, я вспомнил, как Кайсара рассказывала, что на первом курсе нашивку потока обязательно отберут, и вернуть ее можно будет потом — чужую, и на следующих курсах, самыми разными способами.

Вскоре после того как нападавшие ушли, по нашему холму двинулись, судя по виду, офицеры-наставники. Проходя мимо, они «воскрешали» курсантов, собирая группы и разводя их по разным сторонам. Уводя, как я сейчас видел, на площадки, к которым без оглядки на дождь уже спускались дирижабли.

Меня тоже «воскресили» — офицер без знаков различий, собрав группу в тринадцать человек. Среди них знакомое лицо — «родственница» Юлия, надо же. Она тоже меня заметила, улыбнулась приветливо. Улыбка симпатичная несмотря даже на то, что лицо у нее заляпано грязью и кровью.

Пока остальные «воскрешенные» курсанты потока расходились по сторонам — уже распределенные заранее по направлениям, похоже, мы своей небольшой группой стояли на месте и просто ждали. Долго ждали — до того момента, как все дирижабли не покинули поверхность планеты. И только когда последний оторвался от земли, собравший нас офицер снял шлем, показав нам последовать его примеру. Незнакомое лицо, возраст — на вид, около тридцати. Что, с учетом чистого лица, легко может быть и около трехсот.

— Можете не переживать, у вас просто не было шансов, — успокаивающим и немного скучающим тоном первым делом произнес незнакомец. Именно проскользнувшая в его голосе характерная скука подсказала мне, что с возрастом все может быть даже не «может быть и около трехсот», а «скорее всего где-то за триста».

— То, что с вами со всеми произошло, было тестом для слушателей второго курса пехотного направления, которые должны были спланировать и осуществить силами одной декурии обычных легионеров успешную засаду на большую, но дезорганизованную толпу патрициев. Для вас же это было всего лишь навсего уроком. Здравствуйте, кстати, я ваш новый наставник. Представляться не буду, имя мое вам не нужно, а обращаться ко мне будете «господин наставник». Итак, уважаемые, что вы извлекли из сегодняшнего урока?

— Порядок бьет класс, — произнесла одна из девушек, пытаясь невзначай поправить слипшиеся влажные волосы. Все же почти двое суток в броне на внешнем виде заметно отражаются.

— Правильно, порядок бьет класс. Вас атаковала всего одна декурия, состоящая из тридцати обычных легионеров, десяток из которых был занят тем, чтобы обеспечить шоу со взрывпакетами и прочими атрибутами яркой картинки. При этом каждый из вас, в теории, намного превосходит отдельно взятого легионера, количественно вы тоже превосходили нападавших. Даже учитывая фактор внезапности, даже без учета отсутствия оружия вы могли бы перебить их саперными лопатками; в чем, кстати, для вас и будет примерно заключаться один из будущих тестов. Но это будет после, сейчас же вернемся к вам, дорогие мои. Вас размазали подчистую, легко как котят. И об этом сейчас, где-то наверху, — показал наш новый наставник пальцем в небо, — ведут речь остальные наставники, озвучивая для каждой группы уже разделенного потока свою отдельную мотивацию. На вашем курсе в потоке обучения к моменту разделения осталось сто тридцать три человека, каждый из которых выбрал для себя Путь Чести. И сейчас те сто двадцать, кто наверху, уже начинают впитывать информацию о том, что для того, чтобы порядок бил класс, прежде чем научиться командовать необходимо научиться подчиняться, а также прочие благоглупости необходимые для будущих политиков, идущих в сторону Сената по стезе выбранного карьерного пути, который начинается с армейской лестницы. Каждому из них предстоит огромное количество открытий, но большинство так никогда и не узнает одной простой и элементарной до полной очевидности вещи: весь их путь, его конец и потолок, уже предопределен. За них, за всех кто слушает сейчас про порядок, который бьет класс, уже давным-давно все решено. Да-да, Александр, вы хотели что-то спросить?

Блеснувший золотом взгляд куратора — причем не фигурально, у него действительно глаза на краткий миг стали золотыми, устремился на меня.

— Во время высадки на поверхность в нашей десантной капсуле погиб курсант. Это тоже было предопределено?

— Порванные ремни привязной системы. Предопределенная судьбой трагическая случайность, — улыбнулся наставник.

В отличие от улыбки Юлии — которая на заляпанном кровью и грязью лице смотрелась симпатично, на чистом лице наставника улыбка выглядело ну очень неприятно. Как у ядовитого змея выглядела бы, если бы змей улыбаться умел. Глаза нашего нового наставника снова блеснули золотом, и он продолжил.