— Мне доложили, что наши моряки весьма впечатлены тем, как ваши изделия наводятся на цель.

— Это было сделать не очень сложно, все же авиационная электроника у нас сейчас весьма неплоха. Но то, что изделие легко сбирается штатными средствами кораблей, не позволяет на него рассчитывать всерьез. А если речь идет об авианосце, который прикроют истребители, то смысла пускать по нему такие самолеты-снаряды вообще нет.

— А еще мне доложили, что у вас есть интересные предложения по этому поводу.

— Совершенно верно, Иосиф Виссарионович. По нашим расчетам использование современного турбореактивного двигателя позволит самолету-снаряду лететь к цели уже со сверхзвуковой скоростью и шансы ее сбить в этом случае у противника резко упадут. Сейчас прибористы разрабатывают схемы управления, позволяющие изделию перед попаданием в цель совершать довольно интенсивные маневры, моряки говорят, что существующие противовоздушные орудия просто не успеют на него наводиться.

— А посему вы до сих пор не приступили к разработке таких изделий? Ведь реактивные двигатели у нас уже выпускаются.

— Причин две. Первая — существующие двигатели слишком дорогие…

— Это, нам кажется, в данном случае не столь важно.

— Важно другое: они дорогие потому что их довольно трудно делать, требуются специальные ­ и очень дорогие — материалы, которые дорогими получаются потому что их тоже трудно изготовить и их просто мало. Поэтому мы не сможем производить нужное флоту количество таких самолетов-снарядов.

— Да, это действительно важный момент, хорошо, что вы и об этом подумали. А вторая причина?

— Вторая причина уже чисто техническая: нынешние двигатели слишком большие, слишком… толстые. Я разговаривал с товарищем Кузнецовым, по его мнению в принципе возможно разработать реактивный двигатель диаметром в пределах сорока сантиметров — но это совершенно новая работа, которую просто невозможно проводить в инициативном порядке.

— Тоже резонное замечание. Вам требуется постановление военно-промышленной комиссии? Можете считать, что оно уже готово.

— Пока такое постановление не нужно. Для двигателя самолета-снаряда есть еще несколько специфических требований, и — чтобы не выглядеть безответственным болтуном — я бы хотел у того же товарища Кузнецова предварительно выяснить, возможно ли вообще создать мотор, таким требованием удовлетворяющий. То есть имеются требования обязательные, крайне желательные и те, которые было бы неплохо тоже удовлетворить если получится.

— Ну хорошо, сколько времени вам понадобится на переговоры с товарищем Кузнецовым?

— Я к нему в Уфу слетаю завтра же, думаю, что ему тоже какое-то время потребуется для обдумывания моих предложений. Возможно, и на проведение каких-то исследований…

— Ну что же, товарищ Кузнецов в доработке мотора ЮМО показал, что работать он умеет. Время на проработку вопросов… и средства, в разумных пределах конечно, мы ему предоставим. А вы… вы держите меня в курсе этой работы. Мне товарищ Трибуц говорил, что любому авианосцу хватит парочки ваших самолетов-снарядов… если они до него долетят.

— Думаю, что он несколько преувеличивает, но есть надежда, что пяток попаданий скорее всего его отправят на дно…

Перед Новым годом, на совещании, посвященным планам на следующий год, нарком авиапрома поинтересовался у главкома ВВС:

— Александр Александрович, я давно спросить хотел: почему ВВС не заказывает перехватчики Поликарпова? Ведь машина получилась и в управлении простая, и по скорости, похоже, любого иностранца она превосходит. А у нас завод недозагружен…

— Алексей Иванович, нас машина не устраивает. Как вариант на самый паршивый случай она, конечно, и пригодилась бы… Как я понимаю, Николай Николаевич ее делал из того, что было. А был у него единственный мотор на полторы тонны тяги — поэтому и машину он сделал… соответствующую. С минимальным лобовым сопротивлением, крошечную — и характеристики по скорости, скороподъемности, по маневренности получил действительно выдающиеся. Но — маленький у него вышел с таким мотором самолетик, топлива в него вмещается на полчаса полета, а боеприпасов — на две-три секунды стрельбы. Я понимаю: перехватчик судного дня у него вышел, и если бы был приказ любой ценой остановить бомбардировщик с американской бомбой, то летчики наши на таких ястребках его бы остановили. Остановили бы, но назад вернулись бы хорошо если двое из десятка. Один бомбардировщик остановили бы, или два, или, возможно, полное звено — но у американцев таких бомбардировщиков уже тысячи!

— Но, как я слышал, бомб таких у них хорошо если пяток всего наберется.

— Верно, но запустит супостат пару сотен своих Суперкрепостей — и как мы угадаем, какие бомбу тащат, а какие так, проветриться вышли? Валить нужно всех! А для этого нужно, чтобы истребители гарантированно… ну, с большой вероятностью, могли бы домой вернуться и, перезарядившись, снова работать полетели.

— А если…

— Я все же договорю. Для этого нужно, чтобы встретили они эти «крепости» достаточно далеко, так далеко, чтобы у них осталось время на второй полет. Ну,это очень примерно, конечно, я все же утрирую — но нам нужен истребитель, который может не на двести километров от аэродрома летать, а минимум на пятьсот-семьсот. А лучше — вообще на тысячу. Сейчас у Гуревича подходящая машина вырисовывается, что понятно: мотор-то у нее чуть не вдвое мощнее, самолет нормального размера сделать можно и бензина в нее залить побольше.

— Керосина.

— Да хоть мазута! Машина полетит на тысячу километров… должна полететь, а скоростные характеристики у нее почти такие же, как и у машины Поликарпова, вечная ему память. Да, он в бога веровал всерьез, я думаю к товарищу Сталину пойти с предложением памятник ему поставить на кладбище…

— А к Сталину зачем? НКАП деньги на это найдет.

— Ко мне еще один грек наш подходил давеча с проектом, ангела он на памятнике изваять хочет. Вроде как и про небо, а крылья не самолетные, ангельские — как бы кто не начал гадить, писульки клеветнические в ЦК писать. Сам знаешь, кто у нас такие писульки любит. Поэтому хотелось бы у товарища Сталина одобрение получить. Пойдешь со мной?

— Пойду. И Петлякова возьмем: он Николая Николаевича сильно уважал, наверняка поддержит. Ильюшина — он с ним давно дружил крепко, Сухого…

— Нет, толпой к нему идти неправильно будет, нас двоих хватит. А с конструкторов своих ты подписи собери на письме в поддержку проекта Меркурова.

— Что, сам Меркуров ангела для Николая Николаевича изваял?

— А ты у нас других греков знаешь? Сергей Дмитриевич сказал, что греку памятник грек должен ставить.

— А разве Поликарпов греком был?

—