— Я не могу её бросить, — говорю я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Ну что вы, Анна, не надо плакать, — улыбается врач. — Я пока что не уверен в диагнозе. Завтра будет известно точно. Оставляем собачку?

— Да, — вместо меня отвечает Георгий. — Счёт пришлёшь, я оплачу.

— Конечно.

Долго прощаюсь с Зефиркой и оставляю ей свой шарфик. Пусть чувствует мой запах, может, ей будет не так грустно здесь одной.

Клинику покидаю с тяжёлым сердцем. Даже не знаю, смогу ли я теперь отвлечься и провести время с Георгием так, как мы собирались.

— Поехали, — командует Тигров, когда мы садимся в машину.

— Домой? — уточняет водитель.

— Домой, — с нескрываемым облегчением выдыхает Георгий и смотрит. — Загрузилась? Не переживай пока. Витя классный врач.

— Если у неё правда сепсис, это очень серьёзно… — мямлю я.

— Согласен. Но шанс есть. Иди сюда.

Георгий притягивает меня к себе и обнимает. Кладу голову ему на плечо и чувствую себя защищённой. По-прежнему беспокоюсь за питомицу, но в сильных и одновременно нежных объятиях Тигрова всё равно становится легче.

Понимаю, что мы едем за город. Следовало ожидать, что Георгий живёт в каком-нибудь коттеджном посёлке. Мягкая качка автомобиля начинает меня убаюкивать. Я ведь тоже почти всю ночь не спала.

Поэтому не удивительно, что засыпаю.

А просыпаюсь от нежного поцелуя в лоб и шёпота:

— Приехали, девочка моя.

— Куда? — бормочу я сквозь сон.

— Как куда? Ко мне домой. Ты выспалась?

— Вроде бы, — отлипаю от плеча Георгия и протираю глаза.

— Это хорошо, — ухмыляется он. — Силы тебе сейчас понадобятся…

Глава 33

— Знаешь, — тихо начинаю я, — не уверена, что у меня теперь есть настроение…

— Ты из-за Зефирки? — устало спрашивает Тигров. — Расслабься. Ещё ничего не известно.

— Ей уже двенадцать лет. Для собаки много. А она давно болеет… В общем…

Не могу продолжить, срываюсь на плач. Георгий молча обнимает меня и держит так, пока я не перестаю плакать. Молчит. Просто держит на своей широкой груди.

Так приятно, если честно. Он ничего не говорит, не осуждает, не пытается успокоить. Просто обнимает и всё. И от этого мне правда становится легче.

Хоть я и понимаю, что несчастной Зефирке при любом раскладе недолго осталось.

— Ладно, пойдём, — говорит Георгий. — Познакомлю тебя со своими барбосами.

— У тебя несколько собак? — смахивая слёзы, поднимаю лицо.

— Два кобеля. Барон и Персик. Сама поймёшь, кто есть кто.

Замечаю, что водителя в машине уже нет. Пока ревела, даже не заметила, что он вышел.

— Надо сумку забрать, — всхлипнув, говорю я, когда Тигров помогает выйти на улицу.

— Серёга уже в дом отнёс.

Смотрю на этот самый дом. Ого! Да это целый замок, только в современном стиле. Три этажа, огромная веранда, ухоженный изумрудный газон и вольер для…

— Ой!

Рядом со мной возникает не просто собака, а СОБАКА. Здоровенная и мощная, как танк, ростом в холке почти мне по грудь. Если встанет на задние лапы, точно выше меня будет. Да и лапы эти потолще, чем мои руки.

— Э-это Барон, да? — пятясь, спрашиваю я.

Услышав своё имя, пёс задумчиво наклоняет голову. Как будто раздумывает, сожрать меня или нет.

— Да, — отвечает Георгий, когда я утыкаюсь в него спиной. — Барон, сидеть.

Пёс немедленно, хотя и несколько вальяжно, исполняет приказ.

— Что это за порода? — чуть успокоившись, спрашиваю я.

— Алабай. Среднеазиатская овчарка. Да не бойся ты так, он добрый. Барон, поздоровайся.

— Ав! — басисто гавкает Барон. У них с Георгием похожи голоса, у обоих низкие и с хрипотцой.

— Это Анна. Своя. Знакомься.

Алабай тянется носом ко мне, принюхивается. Потом подходит и тычется своим огромным лбом мне в руку. Внутренне содрогаясь, глажу собаку по голове.

— Вот и подружились, — констатирует Георгий. — Считай, он тебя запомнил. Очень умная собака, всё понимает. Только не говорит.

— Старая шутка, — бормочу я.

— Это не шутка. Смотри. Барон!

Алабай резко переводит взгляд на хозяина.

— Анна потеряла свою жёлтую сумку. Принеси. Она в доме, — Тигров указывает на дом.

Пёс задумчиво смотрит на входную дверь, а потом опять на Георгия.

— Сумка для Анны, Барон.

Алабай топает к дому, лбом открывает дверь и исчезает внутри. Георгий жестом приглашает меня следовать за ним.

Не успеваем дойти до крыльца, как на нём появляется Барон с моей сумкой в зубах. Культурно держит за ручки, подходит и бросает к моим ногам.

— С ума сойти, — поражаюсь я. — Как он смог?

— Я же сказал, это очень умная собака. Он знает, что такое сумка. Понял, что она твоя. Ну а дальше по запаху нашёл. Молодец, Барон, — Тигров треплет его короткое ухо. — Теперь неси обратно. Сумку на место, понял?

Алабай коротко гавкает, как будто отвечает, что понял. Подхватывает мою сумку и убегает.

Георгий проводит для меня короткую экскурсию по дому. Я запоминаю только то, что он огромный, и что на каждом этаже поместятся четыре мои квартиры. Даже не пытаюсь на самом деле уложить в голове, где что находится.

На втором этаже мы встречаем Персика. Это оказывается рыжий померанский шпиц, пушистый комок веселья. Он с ходу запрыгивает к Георгию на руки и отказывается оттуда слезать.

Ровно до тех пор, пока я не беру его потискать. Персик облизывает мне все руки и лицо, а когда я пытаюсь поставить его на пол, протестующе лает. Так и хожу с ним на руках.

На какое-то время даже забываю о Зефирке, и потом мне становится от этого стыдно. Я тут играю с другой собакой, а моя бедняжка одна в больнице…

Снова слёзы на глаза наворачиваются. Георгий замечает это и командует:

— Обед! Ты сегодня ела вообще?

— Нет…

— И