Ленфронт, Лодейное Поле – Ленинград,

2 сентября 1941 года

Оставив Иванова ремонтироваться и пополнять боезапас, Василий вернулся в Ленинград вместе с Евстигнеевым. Их вызывал Попов. Предстояла «большая разборка». Внутренне Василий готовился к тому, что придется принимать пару ведер клизм с патефонными иголками, несмотря на значительный прогресс в деле обороны левого берега Свири. Да и дела на правом мы немного поправили. Но за такой короткий отрезок времени провести на неподготовленных позициях полностью успешную операцию было невозможно. Евстигнеев еще в Лодейном Поле снял камуфляж и теперь выглядел настоящим генералом. До переправы у Старой Ладоги нас сопровождали БА-20, затем они ушли, а мы прибавили скорость. Настроение «начальства» осталось неизвестной величиной, хотя «его» рота фронтовой разведки практически не пострадала в этих боях. Их ротный был очень доволен: захватить «всухую» мост, то есть, не пролив при этом крови, дорогого стоит. На второй день у него потери были, так там такие «чемоданы» летали, а разведчики работали у нас корректировщиками. Точную величину потерь мы с Василием не знали, их ротный на эту тему не распространялся. Несмотря на тряску, и генерал, и Василий дремали на заднем сиденье. У Мурзинки «суровый» блокпост, куча машин в очереди, но, гудя и моргая фарами, «61-й», как танк, рассекал колонны, оттесняя их на обочину. «Как хорошо быть генералом!» Водитель показал спецпропуск, который ему передал Петр Петрович, «вратарь» даже в машину не заглянул, отдал честь, взяв автомат обеими руками. Мы свернули на Обводный. Кстати, движение там было не одностороннее, затем на Лиговку, и выехали на Международный. Там постов еще больше, но машину генерала знали, и регулировщицы сами разгоняли водил, давая проехать быстро. Сразу за автодорожным институтом свернули на Чесменский переулок и подъехали к недостроенному зданию Ленсовета с задней стороны, открылись ворота, внутри довольно большой двор и много легковых автомобилей. Святая святых! Штаб фронта. По боковой лестнице поднимаемся на третий этаж. Постоянно приходится козырять, народу уйма, и все куда-то спешат с бумажками. Сейчас вот этот полковник хлопнет рукой по дыроколу, приложит печать и спишет очередную дивизию, как не было! В архив! Вот это – работа! Я понимаю! Терпеть не могу штабных, хотя без них – еще хуже.

Кабинет самого! Просторная приемная. Фу, гора с плеч! Товарищ Баранов, да еще и с новой звездочкой на петлицах.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

– И тебе не хворать, капитан! Звание твое утвердили.

Но разговор прервался, всех пригласили «на ковер». Сесть Попов не пригласил. То ли недоволен, то ли вообще у него так принято. Рапортовал и показывал сделанное только Евстигнеев. Зачем нас сюда притащили, было непонятно, по словам генерала, все сделали его разведчики, а танковый взвод им только помогал. Во всяком случае, я бы так интерпретировал его речь. Обидно!

– Это хорошо, Петр Петрович. Но вы же собирались только провести разведку боем у Свири-3, и доказывали мне, что сил и средств на большее на том участке фронта нет. Ваши слова?

– Мои. Приданное роте Захарченко усиление, в составе четырех танков КВ-3 и тяжелой машины разграждения, изменили баланс сил в нашу пользу. Такую разведку боем мы еще не проводили, товарищ командующий. К сожалению, нас подвела спешка и отсутствие запасов топлива и артиллерийского снабжения для этих машин. Мы поторопились, точнее, я поторопился и не учел особенностей этой техники. До этого я не был с ней знаком. Отдельно хочу поблагодарить и представить к правительственным наградам трех танкистов: старшего лейтенанта Челышева…

– Капитана Челышева, задание он выполнял уже как капитан, – вставил Баранов.

– И экипаж «разградителя»: старшину Никандрова и механика-водителя Чеботаря, – согласно кивнул Евстигнеев. – Впрочем, действия всего взвода достойны высоких наград. Они предложили и осуществили захват железнодорожного моста через Свирь, прорвали оборону противника и подавили его огневые средства на обоих берегах реки. Мост нам достался бескровно, даже раненых не было.

О своей ошибке под Бардовской генерал промолчал. Но это значения уже не имело.

– Вы хотите сказать, Петр Петрович, что можно было сделать даже больше? Я правильно вас понял?

– Именно так. Но снарядов калибра 107 мм на дивизионных складах пока нет, а у танка – большой расход топлива. Имевшихся запасов хватило только, чтобы захватить станцию Яндеба. Топливо я нашел: в Подпорожье были небольшие запасы тракторного газойля, но снаряды были только в Ояти, причем в вагонах, не на складах.

– Что скажете, Виктор Ильич. Ваш прокол!

– Не совсем. Мы не смогли отправить с этим взводом ни один из двух имевшихся в батальоне Челышева транспортеров, так как по приказам командующих двух фронтов, вся трофейная техника должна передаваться на фронтовые склады и распределяться оттуда. Командир 1-й танковой подполковник Пинчук и исполняющий обязанности командира батальона капитан Давыдов получили от вашего имени выговор и строгий выговор через интендантское управление фронтом. Тягачи «Татра» с прицепами им пришлось сдать. В моем приказе, на отправку усиленного взвода, речь о «Татрах» и боеприпасах для танков идет. Прошу ознакомиться! – Баранов передал вошедшему адъютанту командующего приказ и его второй экземпляр. Тот передал его командующему.

– Ну почему я всегда оказываюсь крайним? – возмутился комфронта. – Проверить по книге приказов АБТУ, в случае наличия, вернуть тягачи.

– Вернуть тягачи надо в любом случае, нам без них никак, эти снаряды есть только на складах ГАУ. Кроме нашей дивизии их пока никто не использует, – подал голос Василий. Ну чего лезет в драку? Его же не спрашивают!

– Выговора снять не мешало бы, – добавил Баранов. – Это Челышев их добыл в бою и приспособил для перевозки имущества роты, а я разрешил.